кромку «спирали». Ты летишь и видишь, что внизу ничего не меняется, летишь дальше, потом опять опускаешь взгляд – как будто ты не сдвинулся с места. Чудеса! Но стоит спикировать вниз, вдруг оказываешься в замешательстве – тебя обмануло чувство времени и пространства, потому что земля под тобой вдруг приходит в движение и мчится с огромной скоростью туда, куда ты и не мечтал долететь, превышая мыслимые пределы скорости, которые способен выжать из себя самолет. И опять, приземлившись, оказываешься совсем не там, где планировал быть, и выясняется, что за два-три часа полета ты пересек чуть не полмира.
Много людей полегло, и много разбилось судов в тщетных попытках добраться до сути таинственного явления. В конце концов попытки эти оставили, удовольствовавшись тем, что «спираль» поддается измерениям и математическим расчетам, а значит, в ней можно прокладывать маршруты и добираться из одной части света в другую. Ты выходил из конкретного пункта и, поднявшись до точки экваториального полдня, вливался в ряды других самолетов на нужной тебе высоте и летел там какое-то время, прочерчивая небеса белой линией конденсата. Ориентируясь по ландшафту и сверяясь с приборами, ожидая момента, который, по твоим расчетам, подведет тебя как можно ближе к точке назначения. Тогда ты сбрасывал скорость и, развернув судно носом к земле, начинал снижение поперек градусов времени.
И если ты не ошибся в расчетах, то оказывался в предельной близости к искомому месту, совершив двенадцатичасовой перелет за тридцать минут, шестичасовой – за двадцать, а суточный – за два часа. Полеты стали привычным делом, и для того, чтобы попавшая в зависимость от них экономика существовала без потрясений, они должны были осуществляться регулярно, а значит, в экваториальной зоне необходимо поддерживать нейтралитет. В любой момент парящая сверху махина с могучими крыльями и продолговатыми цилиндрами движков, что отбрасывала тень на тебя своим провисающим брюхом, могла оказаться вражеским самолетом, равно как и летающим судном союзников.
И так ты летишь и летишь, не беспокоясь о прочих, с единственной заботой – поспевать за движением солнца. Ты смотришь вниз, а под крылом – знакомые очертания: и клочья суши, и переменчивые краски моря, где рассекают его течения, отмели и глубины, и выпирающие над поверхностью скалы. Ты узнаешь острова, где доселе ни разу не был, и томишься желанием когда-нибудь там побывать, ступить на нейтральную землю и отдаться на волю судьбы.
Ведь когда-то закончится и война, а покуда…
Отрицание
Каждый раз, когда вдалеке громыхали вагоны подходившего к станции поезда, Дик с тоской вспоминал о доме.
Он всегда прислушивался к этим звукам – и в дозоре, и вне службы. Порой, когда горные ветры ненадолго стихали, он улавливал ритмичный грохот колес задолго до прихода состава на вокзал, и шипение пара по прибытии поезда, и пронзительный свист перед его отправлением. Капрал вспоминал мать с отцом и родительский дом в Джетре, где он вырос. Вспоминал
