с самыми фантастическими подробностями.
Из устной речи тема перешла в интернет. Лишь спустя неделю одно второразрядное социологическое агентство опубликовало шокирующие данные: из полутора тысяч опрошенных никто не смог ни дать, ни получить взятку. В обычной ситуации это можно было бы списать на неискренность респондентов, но в стране был отчетливо слышен сарафанный шум: не берут, хотят, но не получается.
В газете «Известия» появилось несколько туманное интервью советника президента по экономике с посылами: «Кажется, у нас получилось прекратить коррупцию» и «в стране начались ноткатные явления». В его словах чувствовалась сумятица: радость что удалось, неуверенность, что это так, опасения, что из этого получится. Рассказать, как это удалось, чиновник не решился. Но главное было не в содержании интервью, а в том, что оно означало санкцию на широкое обсуждение. И еще: явление обрело имя «ноткат» – из переделанного на английский манер «нет откатам». И вскоре тема нотката захлестнула печатные СМИ, телеканалы и социальные сети.
Желтая пресса смаковала подробности: у кого сколько не взяли и что из этого вышло. Хорошего не выходило ничего, но журналисты, злорадствуя, клеймили и взяточников и взяткодателей: так вам и надо. В обществе долгое время господствовала уверенность, прекращение взяток есть самодостаточная ценность и поиск положительного эффекта нотката отнюдь не занимал журналистов. Впрочем, не дело желтой прессы обобщать и оценивать. Призванные же к тому серьезные издания давали информацию осторожно, как бы безучастно. Во-первых, еще не верили, во-вторых, новизна ситуации требовала времени для осмысления. Обнаружилось и много скептиков, подозревавших, что все происходящее – какое-то непонятное злое шоу. Конечно, нашлись и оптимисты, принявшиеся заученно и увлеченно шуметь об открывшихся перед страной светлых перспективах. Их оказалось немного, в большинстве публикаций присутствовало беспокойство: привычный мир, казавший вчера незыблемым стал меняться. Исчезла предсказуемость и прогнозируемость, завтра оказалось мутным. И это ощущалось не только лишенными взятки чиновниками, но и далекими от коррупционных действ людьми. Не привык русский человек ждать ничего хорошего ни от власти, ни от назначенных ею перемен и потому на душе у людей стало тревожно.
Вчерашние взяточники, с трудом пережив первоначальный шок и вспышку агрессии, убедившись в безрезультатности всех ухищрений получить взятку, впадали в апатию. При наличии некоторой настойчивости посетителей чиновники подписывали-разрешали-согласовывали, пребывая в заторможенном состоянии, правоохранители потеряли интерес к выявлению нарушений, но безропотно-обреченно писали протоколы, когда избежать этого было нельзя, и не делали ничего, когда это случалось возможным. Занятые госзакупками чиновники, вяло расходовали средства, в глубине души надеясь,
