, которую считала нерусской уродкой.
Как-то Таня похвасталась подруге:
– На меня вчера в трамвае глазели влюблёнными глазами двое красавцев-близнецов! Высокие, стройные! Оба блондины и оба с веснушками. Ну и голосА клёвые!
– Тоже оба?! – усмехнулась Лина.
– Только один. Второй голос я не расслышала.
Лина хоть и знала, что чувство юмора у её подруги на нуле, но не удержалась от шутки:
– Раз ты знаешь, что эти красавцы – «близнецы», то значит, они говорили о своём гороскопе.
– Не знаю, слишком далеко сидели – не слышно было. Но когда мимо меня прошли, один из них, … ну, которого я расслышала, сказал другому… отгадай – чтО?
– Наверно, «смотри, какая очаровательная девушка!»
– НЕ-а! Он это только подумал. А сказал, что «оказывается, Баклажанский мог спастись!»
– А Балжаларский – не мог! – вырвалось у Лины.
– Точно! – обрадовалась Таня. – Именно он! А тЫ откуда знаешь?!
– Есть знаменитая, ещё довоенная, шашечная партия Балжаларский-Блиндер. На вид позиция абсолютно равная, но белые проигрывают во всех вариантах! Кто только эту позицию ни анализировал! Особенно постарался гроссмейстер Городецкий. Но ничьей за белых так и не нашли… А «твой» близнец утверждает, что Балжаларский всё-таки мог спастись!
– Мне бы этого близнеца «заарканить»! – мечтательно проговорила Таня. – В крайнем случае, не этого, так второго!
Подруги простились. Лина серьёзно задумалась, затем улыбнулась и негромко произнесла слова Федота из сказки Филатова:
– Я твою, дружок, мечту обязательно учту!
Девушка знала среди питерских шашистов шесть пар близнецов, но одна пара была разнополая, ещё две пары – женские. Из трёх оставшихся мужских пар одна была предпенсионного возраста. У двух оставшихся «пар-претендентов» обладателями веснушек были только братья Беловы – Валерий и Евгений, кандидаты в мастера по шашкам.
Сама Элина Шварцман, игравшая примерно в ту же силу, была мастером спорта среди женщин и вице-чемпионкой Питера. Она была влюблена в младшего (на несколько минут) брата, но ни секунды не сомневалась, что ей (с её фамилией и носом!) ничего «не светит»… в смысле брака. Правда, Женя совсем не прочь затащить её в постель. Поэтому постоянно ведёт как бы дружеские беседы на шашечные и нешашечные темы. Но Лину такой «внебрачный» вариант не устраивал, и она ни единым словом или жестом не намекнула о своих чувствах.
Минула неделя, и Шварцман позвонила своей красавице-подруге:
– Таня, давай встретимся. Есть кое-что интересное.
– Давай, а то мне как раз скучно.
Они встретились, и Лина начала:
– «Твой» близнец оказался прав. В четвёртом выпуске журнала «Хроника шашек» я нашла статью «Балжаларский мог не проиграть».
– Да пусть он хоть выиграет! – рассердилась Викентьева. – Мне это не интересно.
– А «заарканить» близнеца тебе тоже не интересно?!
– Вот так бы сразу! – оживилась Таня. – И что же пришло в твою гениальную башку?
– Вот это! – и Лина протянула скоросшиватель.
– «Бал-жа-лар-ский мог спастись», – прочитала Таня по слогам слова, знакомые по трамвайному диалогу близнецов. – … А не пошла бы ты со своими шашками?
– Здесь нет ни слОва о шашках.
– А о чём есть? О трамвае?
– О корабле.
Таня, не способная на самостоятельный юмор, процитировала где-то услышанную не ахти какую шутку:
– Это «Аврора», которая «ба-бах!»?
– Это «Титаник», который «буль-буль»! – в тон ей ответила Лина.
– Смотрела! – вновь оживилась Таня. – Там такая любовь, что я аж вся обсопливилась!
– Вот и прекрасно! В этой повести, – тут Лина показала на скоросшиватель, – тоже будут «сопли»! Прочитай и отнеси в журнал «Отечество». Вот адрес.
– Сама написАла, сама и неси.
– Это тЫ, Танюша, написала! – возразила Лина и показала последнюю страницу. Там было напечатано: «Татьяна Викентьева», а так же адрес и телефон «липового» автора.
– Вот, клёво! – обрадовалась упомянутая Татьяна Викентьева. – Это моя первая повесть! … Хотя, если уж очень хочешь, можешь себя тоже допечатать, пока я добрая!
– Не хочу, – ответила Лина и подумала: «… тем более, что в журнале „Отечество“ не печатают авторов
