делать, как, глубоко вздохнув, отойти от королевского трона. Объект ее внимания так и не взглянул на нее.
По правде сказать, ей совсем не так представлялась встреча с принцем. Она ждала от него дружественной, пусть несколько высокомерной, но все-таки толики внимания.
Чарлиз в последний раз обернулась на него. Он что-то говорил королю, веками прикрыв глаза и не смотря на собеседника. Во всем его облике чувствовалось, что он знал себе цену, как и то, что на любой его жест тут же слетится весь дворец. Выполнят любую его просьбу и будут, не отрываясь, смотреть на него, будто карликовые собачки на своего хозяина. Но он ничего не требовал.
Внимание Чарлиз переключилось на то, чтобы среди толпы вновь прибывших гостей и старожил дворца глазами отыскать Викторию и, пока она лично не представлена ей, передать через прислугу письмо тетушки. Она берегла в душе надежду, что хотя бы Виктория окажется именно той принцессой из сказки, что рассказывала ей тетушка. Но никого вокруг, подобного этому образу, она не встречала.
После представления последней дебютантки под легкий мотив играющего соло фортепьяно гости и придворные окончательно перемешались в зале, разбредясь по кружкам, неспешно и вальяжно беседуя друг с другом. Среди колышущегося моря людей, их слов и жестов, Чарли почувствовала нехватку воздуха, ощутив на себе давление окружающей реальности, от появления которой в сновидениях девушка в страхе просыпалась посреди ночи. Словно неожиданное спасение, двери залы широко распахнулись, запуская процессию, состоящую из ярко и по последней моде разодетых дам, во главе с блистательной, вихрем сшибающей с ног горделивой красавицей, что, играя веером и взглядом, казалось, шла прямо на Чарлиз.
Это определенно была Виктория. Это не могла быть не она. Величественная, точно рожденная для трона, подходящая для него даже больше его высочества (это было очевидно даже для Чарли), сверху вниз бросая снисходительные дружественные взгляды, она плыла по зале, в каждом присутствующем рождая ощущение неоспоримой силы и превосходства ее нечеловеческого божества. В первые секунды Чарлиз обомлела, впрочем, вскоре поняв, что уже влюблена в графиню, и никакие силы не смогут разрушить эту любовь к ее особе.
Да и как можно было не полюбить ее? Как тот, кому суждено было быть супругом ее светлости, с горячностью, пусть даже совсем не свойственной ему, еще не припал к ее ногам и с радостью во взгляде не предложил свою фамилию и какое-нибудь герцогство? Как он мог? Чарлиз, вмиг присоединившись к тете и подчиненным короля, живущим при дворе, в городах и провинциях, не могла этого понять.
Осмелясь подойти только к личной прислуге графини, что, проследовав за яркой процессией фрейлин, осталась в зале прислуживать своей госпоже, Чарли передала письмо тетушки, не зная, чем себя занять в ожидании ответа графини. Очевидно, кругом все знали друг
