style="font-size:15px;"> – И что дальше?
– Ничего.
В голосе Клюкина сквозил холод. Точно обиделся. Горшков со вздохом покачал головой и продолжил печатать. В кабинет вошел Мельник – собственно, все мы четверо и делили этот кабинет между собой. Пока все здоровались друг с другом, Клюкин несколько раз украдкой посмотрел на Горшкова. Понял, что тот не собирается расспрашивать дальше. И, как это у них всегда бывает, не выдержал сам.
– Дело не в продавщице. И не в товаре. Дело во всем. В самой, не знаю, ситуации. Я пока ехал на работу, думал об этом. Продавец, который ни хрена не умеет считать. Думаешь, это мелочь? А как насчет врача «скорой», который не умеет делать уколы? Моя мать пару раз на таких напарывалась. А учителя, которые пишут с ошибками?
Мельник явно вчера выпил – у него на физиономии было изображено страдание. Трогая голову, он махнул на Клюкина:
– О чем это он?
– Даже не спрашивай, – попросил я.
Горшков же воспринял странную речь Клюкина со всей серьезностью. Подумал и выдал:
– Все беда в непрофессионалах?
Клюкин торжествующе щелкнул пальцами.
– В точку. Дилетанты. Они повсюду. Вот когда мы были маленькими и думали про двадцать первый век, который когда-нибудь застанем, что мы о нем думали? Что это будет высоких технологий, или, там, век космических открытий? А вот утритесь все. Двадцать первый век – век дилетантов. Тех, кто хочет бабла, но не хочет ничего уметь, чтобы заработать их. Понимаешь?
Горшков начал тревожиться за Клюкина.
– Ты вчера выпил, да?
Неизвестно, как долго эта бессмыслица продолжалась бы, если бы в кабинет не заглянул Василич.
– Все в сборе? На развод.
Василич – наш старший опер. Проще говоря, руководитель подразделения. Промежуточное звено между нами, исполнителями, и начальником убойного отдела – подполковником Варецким.
Удивительное дело. Василич (Алексей Васильевич Харитонов, так его зовут, хотя вспомнить это непросто – для нас он просто Василич) и Варецкий одного возраста. Они одногодки. Обоим по полтиннику. Но толстый и запустивший себя Василич выглядит лет на десять старше Варецкого. Последний же – подтянутый, даже спортивный сукин сын. По характеру они отличались так же кардинально, как и внешне. Василич был добряком, ставившим себе задачу сглаживать острые углы. Варецкий был неприятным и жестким типом. Как и для многих в ментуре, для него главное в работе – это движение по карьерной лестнице вверх. Варецкий мыслил исключительно этими категориями. Он был на короткой ноге с начальником управления уголовного розыска и, поговаривают, наш подполковник был первым кандидатом на его кресло после отставки шефа УУР.
Сейчас Варецкий пробегал глазами бумаги за последние сутки.
– Пять раз судимый гражданин Суриков по кличке Сурик… С фантазией у них негусто, а?
– Век дилетантов, Александр Иванович.
Варецкий
