идиотизма.
– Вот и замечательно! – прогрохотал голос. Тасманову казалось, что он видит, как Сватов энергично черкает в своей неизменной записной книжке. – Больше тебя никто не будет утомлять, я же понимаю… ты и так слишком загружен. Я прослежу, чтобы тебе не мешали. Но, Глеб, тут настоящее сумасшествие! И народ все прибывает…
– Договорись насчет перелета, ладно?
– Когда планируешь выезжать? – собрался голос.
– В любое время. – Тасманов обычно летал частными рейсами, а купить собственный самолет так и не удосужился.
– Жди, я перезвоню.
– Ага. – Тасманов сбросил звонок и посмотрел на отползшую в угол Сужу. – А ты останешься здесь, – сказал он ей.
Когда он появился на светском приеме на верхнем этаже какой-то фешенебельной гостиницы, по рядам присутствующих пробежал шепот, и все обернулись в его сторону, а потом аплодировали, наверное, несколько минут. Тасманов закрыл лицо рукой и порадовался, что не умеет краснеть.
– Ну все, все, хватит! – послышался знакомый густой голос, и рядом возникла массивная фигура Сватова, махавшего на гостей, словно отгоняя стаю гусей. – Глеб, ты так и будешь стоять в дверях? – крепкая рука вцепилась в его локоть и потянула в сторону.
Долгое время Тасманов просто сидел за одним из дальних столиков, глядя в бокал или рассматривая сквозь стеклянную стену ресторана панораму пылающего огнями ночного города. Ему нравилось ощущение шума и движения вокруг, хотя в разговоры он не вступал – его нежелание общаться по причине глубокого презрения к окружающим многие ошибочно принимали за скромность. Ближе к рассвету теснота и мелькание раскрашенных лиц в искусственном освещении его утомили, захотелось прогуляться, и он попросил Сватова проводить его, чтобы тот развлек его по дороге какой-нибудь болтовней.
Сватов предложил пройтись по речной набережной. Солнце еще не поднялось, но небо уже просветлело. Тасманов разглядывал серую воду, щурясь от ветра.
Сватов, высокий, полный мужчина с соломенного цвета волосами и холодным взглядом голубых глаз составлял Тасманову заметный контраст своей дорогой, элегантной одеждой и барскими манерами; в то же время насколько отчужденно держался один, настолько же добродушен и внимателен был другой.
– А ты по-прежнему не куришь? – поинтересовался Сватов, доставая из кармана светлого плаща ароматную толстую сигару.
– Никогда не пробовал.
– Ну, ты просто мистер совершенство. А я жить не могу без хорошего табака… Наконец-то ты выбрался из своей берлоги, Глеб!
– Устал, а здесь погода хорошая.
– Ты слишком много работаешь, – с ласковым упреком в голосе заметил Сватов. – Надо же иногда делать что-нибудь и для себя, для удовольствия… Какая может быть жизнь в пещере с куском полевого шпата! Ты бы женился или хоть завязал пару-тройку роковых романов…
– Если роковой,
