style="font-size:15px;"> От хлесткого удара каменной руки у него зазвенело в ушах; пошатнувшись, он схватился за край стола, и одновременно со вкусом крови на губах почувствовал острое вожделение; но осознание, что какие-либо притязания на подчинение каменной твари своей воле абсолютно бессмысленны – новое, неизвестное ощущение – что-то незаметно, но необратимо изменило в его жизни.
Он обернулся и снова взглянул ей в лицо.
– Ты оглох? – недовольно спросила тварь. – Или отупел?
Тасманов молча развернулся и неуверенно направился к двери.
– Побыстрее ногами переступай! – крикнула ему вдогонку гостья.
На пороге к нему вернулась способность рассуждать.
– Слушай, я не понял, тебе, собственно, чего? – поинтересовался он, обернувшись в дверях.
– Жертву… кретин! – устало пояснила тварь. – Или ты предпочитаешь, чтобы я съела тебя?
– Нет, – быстро сориентировался Тасманов. – Я понял.
Выйдя из мастерской, он некоторое время в растерянности стоял на лестничной площадке. Все произошедшее казалось игрой воображения. Потом он сообразил, что вряд ли твари понравится долго ждать, и стал машинально спускаться по ступенькам, пытаясь на ходу разобраться в сумбуре своих мыслей и чувств.
Пленники при виде него застонали, кто-то выкрикивал ругательства – привычный шум; Тасманов вспомнил, что не взял с собой ни подручных из числа зомби, ни каталку, поэтому выбрал среди пленников хрупкую, болезненную девушку, которую можно было легко вынести из подвала на руках, и, ударив ее в лицо кастетом, рассеянно отстегнул цепь.
Когда он втолкнул каталку с бесчувственной девушкой в мастерскую, там уже никого не было; он огляделся по сторонам, раздумывая, привиделась ему тварь, спряталась или убежала, как вдруг громоздкая черная фигура бесшумно обрушилась с потолка, и в следующее мгновение в воздухе мелькнуло подхваченное с каталки тело жертвы.
Тасманов с трудом перевел дыхание.
– Я заикой сделаюсь, если ты будешь падать на меня с потолка! – рявкнул он.
Сверху послышалось чавканье, а затем мастерскую словно из шланга окатили кровью.
– Поаккуратнее нельзя? – процедил Тасманов; к нему быстро возвращалась его обычная требовательность.
Сверху свалилось несколько кусков мяса и снова послышалось чавканье.
– Еще пригони, – жуя, невнятно попросила тварь.
Тасманов взглянул на нее; она висела на потолке на одной ноге вниз головой и всеми свободными конечностями держала куски жертвы, по очереди ловко заталкивая их в обрамленную хищно шевелящимися жвалами пасть.
– И выражайся повежливее, – посоветовал Тасманов, – от тебя не убудет.
Непрерывный поток замечаний наконец
