начиная использовать их в качестве тряпок.
Разозлённый Малыш, который не любил магов до почечных колик и зубного скрежета, теперь ходил вокруг места побоища, растаптывая трупы орков или поддавая по ним ногой, отчего мертвецы разлетались во все стороны как футбольные мячи.
– Этот шаман сыграл нечестно! – рычал возмущённый Роберт. – Он должен был выйти на честный бой, а не усыплять нас своей магией! Ну как так можно?!
– Честным боем это назвать было бы тяжело, брат! – попытался успокоить его Руперт. – Мы же сильнее и больше. И, кроме того, против магии дяди Арни ты никогда не возражаешь.
– Арнолиус нам помогает, а этот гадёныш нет!
– Эй, парни! – окликает их гном, отчего эттин сразу же поворачивает обе головы в его направлении. – Хватит слоняться тут без дела! Лучше поднимитесь на барханы и посмотрите по сторонам – авось тут ещё зеленокожие в округе остались.
С радостным рычанием великан устремляется наверх, и сложно себе представить лучшего вперёдсмотрящего, нежели этот двухголовый исполин. Во-первых, он будет наблюдать не в два, а во все четыре глаза, а во-вторых, делать это он будет с высоты четырёх метров, а не обычных для всех полутора или двух. Особенно Малыша порадовал тот факт, что в округе могут обнаружиться ещё орки, и тогда ему будет на ком сорвать свою злость от постыдного поражения. Что делать, но проигрывать, даже самую малость, Роб и Руп не умели. Даже имея в своём активе более дюжины разорванных, растоптанных и по другому растерзанных орков с фланга, Малыш считал себя проигравшим, поскольку он потерял сознание в бою.
Около получаса уходит на то, чтобы собрать разбросанные по дороге и пескам вещи. Пока артисты занимаются этим, Назин выбирается из повозки, залезает на её крышу и начинает озирать окрестности, делая наброски в своей книге, бегло зарисовывая картину последствий разыгравшегося побоища. Наверняка ведь потом напишет об этом какую-нибудь историю, которая поможет труппе заработать себе золотишка, поэтому полуэльфу никто не мешает и не заставляют его спускаться вниз и помогать остальным. Привести себя в порядок, помочь пострадавшим и успокоить лошадей – на всё это уходит время, а потом балаган продолжает свой неспешный поход вперёд, оставив позади несколько десятков павших грабителей-орков.
К долгожданному оазису балаган добрался уже ночью, когда на небе вовсю светила ущербная луна, что впрочем не помешало гному, обладавшему инфразрением ориентироваться в темноте. Арнолиус более века провёл в так глубоко любимых всеми гномами шахтах, а также в рудниках в должности бесправного раба, а посему темнота его не пугала. Этого просоленного жизнью пройдоху скорее напугала бы потеря его драгоценной бороды или разлука с табаком, но никак не отсутствие света. Фургоны, следовавшие за головным, вскоре украсились светом зажжённых фонарей, мерно качавшихся в своих креплениях, и отбрасывающих на тентованные стенки повозок
