лет мы вместе! И в фаворе, и в опале, и в добровольном изгнании, и в борьбе с врагами…
Я еще прибавил шагу, почти полетел, едва касаясь башмаками тротуарной плитки. Многие из кровных братьев в сходной ситуации не постеснялись бы левитировать. Но тогда, чтобы не нарушить закон Великой Тайны, пришлось бы набрасывать на город паутину невидимости, отводя глаза случайным прохожим. Сейчас, боюсь, мне не по силам наводить чары. Еще поворот, и перед моими глазами взметнулось ярко освещенное пятиэтажное здание – творение Вильяма Валькота. По давней привычке кивнув «Принцессе Грёзе»[7], я нырнул в услужливо распахнутую швейцаром дверь, стремительно прошагал сквозь сияние отполированного камня, золотых скульптур и фризов, поднялся на лифте – электрическом, подумать только! – в свой двухместный люкс.
Збышек расхаживал по гостиной, не находя себе места. Увидев меня, он в отчаянии швырнул на ковер мобильный телефон, который сжимал в руке. Бесполезный телефон, поскольку я этими новомодными штучками обзаводиться не желал.
Честно признаться, я не доверяю новинкам науки и техники, предпочитая полагаться на вещи, придуманные человечеством давным-давно. Исключение, пожалуй, составляют только летательные аппараты, придуманные братьями Райт и впоследствии доведенные многочисленными последователями до пределов мыслимого совершенства. Они существенно облегчили наши путешествия. Скажем, как кровные братья перемещались по свету во времена Фронды… да зачем копать так глубоко… при кайзере Вильгельме? Наемные или собственные рыдваны, запряженные самое малое четверкой коней. Повозки закрывались наглухо. Так чтобы ни единого лучика света не просочилось. А для дополнительной защиты мы укрывались внутри кареты в узкие ящики, издали похожие на гробы. Должно быть, Брему Стокеру удалось подглядеть, как путешествует один из вампиров. Так появился его знаменитый граф Дракула, спящий в гробу. Хорошо хоть не в белых тапочках… Повозки тащились очень медленно, часто застревая на бездорожье. Если достигали постоялого двора или гостиницы днем, то путешественника приходилось вносить в комнату в ящике. Для этого маловато одного кровного слуги – кто-то обзаводился несколькими, что не очень-то удобно нам самим, кто-то вынужденно прибегал к услугам наемных работников и охраны. Даже когда Европу и Североамериканские Соединенные Штаты опутала сеть железных дорог, мы продолжали пользоваться наглухо зашторенными каретами – в пассажирский вагон с ящиком-гробом не пускали, несмотря на наше немалое умение убеждать служащих и чиновников, а в багажном никому не хотелось ездить. Ну разве что в случае самой крайней необходимости. А после пары случаев, когда обычные воры в поисках мало-мальски ценного груза вскрывали убежища кровных братьев днем, обрекая их на мучительную смерть, ездили в поездах только самые отважные или самые безрассудные. То ли дело сейчас! Берешь билеты на ночной рейс и летишь куда вздумается.
– Пан Анджей! – возопил мой кровный слуга, поднимая глаза и руки к украшенному лепниной потолку. – Да разве так можно?! Я же весь
Майоликовое панно на центральном фасаде гостиницы «Метрополь», созданное по картине М.Врубеля.
