такой «надежности» микроскопической армии премьера его дело могло обрушиться при любом столкновении с мало-мальски надежным отрядом сторонников большевиков. На случай своего поражения Керенский назначил наследником видного правого эсера Н. Авксентьева.[19]
Прибыв под Пулково 28 октября, члены комиссии по военным и морским делам Антонов-Овсеенко и Дыбенко обнаружили разброд. Штаб во главе с полковником П. Вальденом с трудом руководил разношерстными отрядами. Бойцы на ночь расходились с позиций по домам, солдаты из Царского Села пытались уйти в Петроград. Защитников Советской власти вдохновило только то, что скоро подойдут матросы.[20]
30 октября отряд Краснова под Пулково столкнулся с Красной гвардией, солдатами и матросами. У большевиков имелся десятикратный перевес. Красная гвардия была неопытна и неустойчива, но матросы выдержали атаки казаков и перешли в контрнаступление. Краснов отошел в Гатчину, положение его отряда, не получавшего поддержки со стороны фронта, оказалось безнадежным.
Премьер потерял к этому времени поддержку даже лидеров собственной партии эсеров. Когда в Гатчину приехал для переговоров с ним В. Чернов, Керенский попытался поскорее выпроводить его из города. Чернов ответил тем, что поддержал нейтралитет, занятый проэсеровским Лужским Советом и гарнизоном.[21] Чернов в этот момент подтвердил свое политическое влияние, накануне Октябрьского переворота его встречали на Северном фронте бурными овациями.[22] Но подобная популярность вызывала у Керенского ревность, так как Чернов становился наиболее вероятным кандидатом на пост главы правительства после Керенского, если удастся добиться отставки Совнаркома.
Надежды на политическую поддержку у Керенского оставалось все меньше, вооруженная сила была ничтожно мала. Социалистические партии в этих условиях боялись не столько большевиков, сколько казаков Краснова. Казаки же вовсе не желали восстанавливать власть социалистических партий в лице Керенского. В такой ситуации большевики становились своего рода компромиссом между сторонниками твердой руки и революционной демократии.
По инициативе казаков 31 октября в Гатчину для переговоров прибыл Дыбенко. По словам Краснова, «идея мира на внутреннем фронте казалась им не менее заманчивой, нежели идея мира на фронте внешнем».[23] Дыбенко шутил, что готов обменять Ленина на Керенского.[24]
Утром 1 ноября Краснов, по словам Керенского, «стал убеждать меня отправиться в Петроград для переговоров с Лениным. Он убеждал меня, что я буду в полной безопасности под защитой казаков и что другого выхода нет». Но сторонники Керенского, присутствовавшие на переговорах казаков с Дыбенко, сообщили, что он уже договорился о выдаче Керенского.[25] Тогда Керенский бежал, переодевшись матросом. Как оказалось – в политическое небытие.
Но бои в Москве, на Дону и в других местах России продолжались.
Москва за нами
Многое
Там же. – С. 173.
