не было такого, чтобы один единственный рыцарь решал исход битвы, – поддакнул Родерик. – На чью бы сторону не встал всего лишь один боец, это уже не изменит положение дел. Все кто утверждают обратное, просто слепо доверяют легендам.
– Это действительно кажется весьма сомнительным, хоть многие и клянутся в обратном, – более дипломатично заключил Клоттер.
Король выслушивал все это снисходительно, но губы его все сильнее сжимались в тонкую линию, а в глазах сияло нечто необъяснимое. Он будто вычислял насколько глупы окружающее и замышлял что-то такое, что сможет осуществить только сам.
– Я видел его, – вдруг заявил Бертран, бережно и быстро прижав к груди изувеченную руку, словно опасался, что скажи он на слово больше и может лишиться даже оставленного обрубка. Морен впервые задумался, а что там у него под бинтами. Раньше такая мысль не приходила ему в голову, но ведь он правда так и не видел еще, в чем состоит то ужасающее увечью, которое навсегда заставило бывшего главнокомандующего покинуть линию фронта. Что такого ужасного в одной лишь отрубленной руке, ну, увечье, скажем, конечно, непоправимое, однако это не может помешать ему оставаться опытным стратегом.
Сам для себя Морен заключил, что, конечно же, король решил воспользоваться любым предлогом, лишь бы только услать подальше от столицы его, пока еще опасного конкурента.
– Видел? – темные глаза самого юного королевского советника Дункана изумленно округлились. Морен готов был поклясться, что еще совсем недавно эти же самые глаза были теплого карего оттенка, а теперь они зияли такой же чернотой, как и пронзительный взгляд короля. Такие полные бездонной злобы глаза у мальчика едва достигшего девятнадцати лет. Ему стоило позавидовать, что многие бы и сделали, если бы этот юноша не казался таким всезнающим и опасным. Иногда его внезапное появление рядом пугало придворных ничуть не меньше, чем если бы они увидели привидение. По мнению Морена Дункан больше походил на ворона и внешним видом, и повадками. Вечно одетый в траурно черные тона, темноглазый и темноволосый, плотоядно усмехающийся при виде крови, но никогда не участвовавший в поединках сам. Владение оружием никогда не относилось к числу его достоинств, может, именно поэтому он казался многим таким странным. Разве можно не удивляться тому, что молодой человек вместо того, чтобы выбрать ратное призвание окружает себя бесполезными древними книгами и часами запирается в башне, где полно фолиантов, манускриптов, свитков таких ветхих, будто они вот-вот рассыплются и где одни лишь карлики прислуживают ему. Дункан проводил дни и даже целые недели лишь в обществе своих потрепанных книг, но надо отдать ему должное, положение при дворе он занял быстро, гораздо быстрее, чем смогли бы более достойные и умудренные опытом люди. Король настолько высоко оценил знания мальчишки, что отвел одну из собственных башен под его библиотеку. Там Дункан и застрял бы навсегда, если бы долг не заставлял его присутствовать на советах и других мероприятиях поодаль от короля. Возможно, король прислушивался
