он вновь уснул в сиянии звезд, которые были давно мертвы, но люди не ведали этого, а посему не оплакивали, а ночь съедала сама себя, и все было удивительно спокойно и мирно, и наступил рассвет.
Скорбные поля погребений остались позади. Теперь они вступали в населенные людьми и зверьем края, а вскоре показалась и наметившаяся дорога. Как верный признак того, что они на правильном пути из предрассветной мороси начали возникать столбы и колоны, где в былые времена огни указывали путь странникам. И до самых пригород ничего не случилось, только какой-то оборванец, из множества тех, что обычно плетутся за караваном ища поживы, пал замертво от голода, произошло сие ровно в полдень, когда солнце, наконец, проглянуло через дождливую завесу. Но этот малозначительный инцидент не привлек достойного внимания.
Древние пригороды, вымершие посады. Здесь никто не селился. Поросшие вьюном оползающие серые пятиэтажные коробки, за ними непосредственно начинал расти город: заброшенные траншеи, бункера из промерзших бревен, дома из дерева и добротного кирпича. К обочине дороги робко потянулись первые встречающие, стайки толстопузых ребятишек, одетых легко и пестро, по-весеннему, мужики в плащах и ватниках, старухи в лохмотьях требовательно выпрашивающие подачку хриплыми каркающими голосами, любопытствующие таращились из окон. Не было видно девушек, и практически женщин – князь создал себе темную и прескверную репутацию. По каким-то меркам приглянувшихся крестьянок хватали прямо на улице и тащили в хоромы, где подвергали бессовестному медицинскому осмотру. После чего бедняжка бесследно исчезала, чаще, конечно, их отпускали с миром, но это было то еще удовольствие, побывать в лапах презренных эскулапов и быть опозоренной на всю оставшуюся жизнь. Из тех что пропадали бесследно вернулась лишь одна – веселая толстушка содержательница кабака на площади Трех Замученных Собак. Вернулась, лишившись прекрасных своих волос, оскальпированная и тихо скорбно мычащая, ибо те, что в тереме отрезали ей язык.
Сидя в задрапированном шкурами паланкине Сандр размышлял на тему того, как должен будет вести себя в присутствии умирающего, как достойно вступить на трудную и ответственную стезю управления. Буйволояк тяжело ступал под аккомпанемент несмелых приветствий, воняя мокрой шерстью и навозом. Так же тяжело и мучительно ворочались мысли в голове юного князя. Ему не давала покоя та таинственная незнакомка, ее образ постоянно затмевал планы, путал заученные тексты речей, создавая абракадабру из слов. Нужно было, во что бы то ни стало разыскать ее, но Констант получив задание лишь помалкивал, его низкорослый ослик мелькал то там, то тут, старик заводил разговоры с купцами, наемниками, охранявшими караван, но так и не соизволил подъехать к молодому господину, более того, пару раз Сандр ловил его недоуменный, а то и озабоченный взгляд.
На центральной площади они отделились от процессии, которая последовал к рынку, где более-менее значимым персонам предстояло привести себя
