и перетащил профессорскую библиотеку на чердак. Ну а потом в эту квартиру въехали вы, – закончила свой невеселый рассказ соседка.
Сережина мама очень переживала, что судьба заставила ее семейство жить в квартире с такой тяжелой историей. Она очень боялась, что в мрачной истории квартиры еще не поставлена последняя точка. Я несколько раз слышал, как она говорила об этом со своей матерью. Обе они были очень против перетаскивания книг с чердака в квартиру. Именно в разгар бурной дискуссии по этому поводу домой с работы заехал отец Сереги. Узнав, в чем дело, он нахмурил брови и сказал:
– Пусть книги вернутся на свое законное место.
Мы с Серегой почти неделю перетаскивали небольшими порциями книги с чердака в квартиру, а его мама и бабушка как могли приводили их в порядок.
Когда Серега рассказал мне о своей чердачной находке, я, естественно, решил обследовать свой собственный чердак. По сравнению с Серегиным дом, в котором жил я, был огромным. Если бы кто-то мог посмотреть на него сверху, то увидел бы квадратный бублик с дыркой – двором, в который можно было попасть через арку из переулка. Выстроенный в конце девятнадцатого века, дом имел несколько парадных подъездов, выходивших на улицу и в два переулка. По улице дом занимал целый квартал. Но помимо парадных подъездов и, соответственно, парадных лестниц, в доме были еще и черные ходы, выходившие во двор. Их лестницы, полуразвалившиеся и ужасно грязные, вверху упирались в чердачные двери, запертые на навесные замки. Ходить туда запрещалось категорически, но удерживали меня от посещения чердака не запреты, а замки. Однажды, когда в квартире никого не было, я вышел на черный ход и, добравшись до чердачной двери, обследовал замок и петли, на которых он висел. В следующий раз я пришел туда с отверткой. После короткой борьбы дверь открылась. Чердак был завален всяким хламом, обломками мебели, полусгнившими досками и всяким мусором. Пахло кошками и плесенью. Искать клад было бы приятнее где-нибудь в другом месте. Передвигаться по чердаку было трудно. Свет попадал туда только через редкие слуховые окна, сверху свисала паутина и обрывки каких-то веревок или проводов, а хлам под ногами заставлял то и дело спотыкаться. В третий раз я пришел на чердак с карманным фонариком, и дело пошло веселее. После этого я не раз лазил на чердак, но ничего путного там не находил. Я потерял интерес к чердаку, но спустя какое-то время, мне потребовался кусок доски, который я решил отпилить от стенки разбитого шкафа, которую приметил уже давно. Поднявшись в этот раз на чердак и отыскав нужную мне доску, я уже собрался отпилить кусок, когда вдруг почувствовал, что на меня кто-то смотрит. Я огляделся по сторонам и увидел лежащего в темном углу мужчину. Я видел только часть лица и понял, что он лежит только потому, что в другой позе там находиться было просто невозможно. Справившись с паническим страхом, охватившим меня против воли, я начал отступать к двери, но мужчина, не двигаясь с места, вдруг сказал: «Подойди».
