двинулся следом.
Оглянувшись, я увидела, как на месте разрытой могилы вырос свежий земляной холм. Работники повтыкали в землю лопаты, и один из них обратился к Инге:
– Хозяйка, так хорошо бы… это… на помин души, так сказать.
Та тут же ощерилась:
– Нечего, нечего. Вам лишь бы нажраться, алкашня! У меня лишних денег нет. И так на последнее отца хороню.
Поминки проходили в столовой завода, где работала тётя Маруся. Ей каким-то образом удалось договориться, сторговаться за полцены, выкроить последние крохи с нищенской зарплаты. На столе остывали стопки пористых золотистых блинов, все поднимали рюмки и пили не чокаясь. А во главе стола стояла все та же дедовская фотография, перед ней – рюмка водки, накрытая кусочком черного хлеба.
Я сидела за столом, словно в полусне, слушала тихое жужжание голосов. Мне всё казалось, что сейчас откуда-нибудь из коридора войдёт дед, тронет меня сухой рукой за плечо и скажет:
– Ну, пойдем домой, Радочка. Хватит уже, посидели.
Невозможно было осознать, что этого никогда больше не случится.
– Ну слава богу, слава богу, – частила тетя Инга. – Похоронили, как полагается, справились. И поминки организовали не хуже, чем у людей.
Мне хотелось заметить ей, что сама она, приехав только вчера, не потратила и копейки, а теперь сидит здесь и делает вид, будто всё это ее заслуга. Однако я промолчала.
– Ну дома-то мы, конечно, еще раз соберёмся. Девять дней, сорок дней… – продолжала она. – Уже в семейном кругу, без посторонних…
– Дома? – переспросила ее тётя Маруся.
– Ну конечно, в Хабаровске, – закивала Инга. – С Радочкой, с моими оглоедами…
– Почему в Хабаровске? – кажется, впервые за весь этот день заговорила я.
– Ну а где же? – изумилась тетя Инга. – Мы же в Хабаровске живём, а ты теперь с нами будешь.
– Так вы забираете Раду в Хабаровск? – уточнила тётя Маруся.
– Конечно, – фыркнула Инга с такой уверенностью, словно вопрос был давно решён и предположить иное развитие событий мог только человек, начисто лишённый разума. – Неужто я девочку одну оставлю? Она ведь наша, кровь – не водица, как говорится.
– А вы с ней это уже обсудили? – спросила тётя Маруся, вопросительно взглянув на меня.
Наверное, по моему ошеломлённому лицу она догадалась, что я слышу об этом впервые.
– Вы меня простите, конечно, – вскинулась та. – Но что тут обсуждать-то? Какие варианты могут быть? Племянница здесь одна, родственников, кроме нас, у неё не осталось. Вы что же, думаете, я её брошу на произвол судьбы? В детский дом отправлю?
– Ну подождите, – попыталась увещевать её тётя Маруся. – Ведь Рада уже достаточно взрослая, самостоятельная, ответственная… Она…
– Самостоятельная? Ха! – ещё пуще разошлась тетя Инга. – Так-то они все сейчас
