но он не падал, бродил сомнамбулой. По странному стечению обстоятельств капитан не был ранен. Пуля попала в бронежилет. Под местом удара набухал синяк, боль от него расползалась по всему телу. Еще этот взрыв под носом. Контузило крепко. У Корнилова не проходило ощущение, что на него водрузили чужую голову.
Внедорожник превратился в груду металла. Старший лейтенант Мережко не успел выбраться из-за руля, сидел, откинув голову, демонстрируя зубы цвета ржавой осени. Он принял на себя какое-то невозможное количество свинца. Не только тело, но и бронежилет превратился в лохмотья.
Жлобин тоже не смог выбраться из машины, лежал на заднем сиденье животом вниз. Руки и голова свисали до земли. В затылке чернело отверстие, под ним блестела лужа.
Колесников, посеченный осколками гранаты, лежал в кювете. Борода стояла колом от запекшейся крови, поблескивали мертвые глаза.
Банковскую машину террористы угнали отсюда. На ее месте валялись тела. Этих ребят в камуфляже без знаков различия он недавно видел. Один был шофером, другие грузили в машину мешки, а потом сели сами. Двоих застрелили в голову, третьего исполосовали свинцом вдоль и поперек.
Помощь пришла, когда Алексей валялся на дороге. Он едва слышал голоса, гул моторов. Видимо, в Глухове забеспокоились, куда подевался конвой, сообщили в Калашовку. Пока прибыла спасательная команда, прошла еще уйма времени.
Матерились потрясенные ополченцы, не замолкали их рации.
Гаспарян хромал, выражался заковыристыми оборотами, хватался за голову, звал людей с носилками.
Алексей отмахивался, сам куда-то брел. Оказалось, что не туда. Его поддерживали, придавали нужный курс.
– Со мной все в порядке, – пробормотал он. – Я не ранен, просто устал чего-то.
Капитана запихивали в «Скорую помощь», он сопротивлялся. Кто-то пошутил, мол, будешь брыкаться, пойдешь в машину из морга. Там еще есть места.
Он очнулся в больничной палате районного госпиталя. Вокруг колдовали смутные личности в белых халатах, перевязывали, вонзали иглы под кожу. Заботливая медсестра омывала его мокрым полотенцем. К похоронам готовила? Но шутки не шли. Алексей даже не пытался, снова провалился в беспамятство.
Очнувшись, он узрел перед собой бледную физиономию Гаспаряна. Тот вился кругами вокруг кровати, рычал на медсестру, говорил, что это его командир, и он никуда не уйдет. Палатку здесь поставит.
Алексей попытался подняться, но не смог. Кружилась голова. Кровь отливала от тела и пропадала неизвестно куда.
– Ну уж хренушки! – Гаспарян метнулся к нему, успел поддержать. – Лежи и не дергайся, командир! Ты вообще видел себя в зеркало?
– Как твоя нога, Рудик? – прошептал Алексей.
– Да к черту ее. Лучше уже, хожу без костыля, но пока болит, сволочь. Ты-то как?
– Счастливый ты парень, Гаспарян, – пробормотал Алексей, борясь с очередным приступом головокружения. – Радуйся,
