на «духа реки». «Но час назад они были другими?! Вот в чем дело! Тогда сюрприз, пока могу двигаться», – подумал он, направляясь к берегу.
Через некоторое время народ почувствовал перемену настроения, а стоявшие у края услышали шум воды где-то в недрах драконьих голов. К этому моменту площадь, расположенная ниже уровня почвы, чтобы никто не сбежал, вся заполнилась людьми, лестничные пролеты подняли. Люди занервничали, чего раньше не случалось. Вдоль края, на равном расстоянии стояли стражники с факелами. Освещенная громада храма, похожая на усеченное перевернутое «V», давила, но больше не внушала мистического трепета.
Площадка на крыше храма заполнилась жрецами, появился трон повелевающего силами могучей реки. Ветер принес сладковатый запах благовоний, сжигаемых на вершине в курительных треножниках…
– Жители Цзюйлина, – обратился жрец к пастве.
Его голос, усиленный рупорами в недрах здания, долетел до самых дальних уголков площади.
– Сегодня великий праздник и день правосудия! Его будет вершить сам лучезарный Эр-лан!
После этих слов на троне появился идол, внушавший животный страх всему Неритовому королевству. Толпа повела себя странно, люди не только не пали ниц, но продолжали перешептываться, словно перед ними просто жрец… Только там, наверху были слишком увлечены собой, да и курительницы продолжали работать, сыграв злую шутку. Жрец прочел приговор.
– За вероотступничество и упоминание иного бога кроме повелевающего силами могучей реки, дарителя просветления, наместника бездны – лучезарного Эр-лана сбросить вероотступника духу реки!
Толпа недовольно загудела, видимо, не считая такое решение правильным, а преступление значимым. Эр-лан поднял жезл, девять жрецов взялись за руки, запели, закружившись в хороводе между краем и троном. Кольцо под их ногами вспыхнуло языками желтого пламени, но служители продолжали пляску, выбивая снопы искр. С нижней части перемычки, объединявшей правую и левую половины храма, начал опускаться прозрачный флюоресцирующий цилиндр такого же диаметра, как и колдовской круг. Он коснулся воды. Некоторое время ничего не происходило. Толпа притихла. Вода забурлила, из глубин медленно поднимался «дух реки». Этот момент он особенно не любил. Заклятье жрецов так меняло его и без того не особенно привлекательны облик, что зрители падали в обморок. Исполинский лангуст, наделенный кроме двух пар клешней, способных перекусить городской автобус, имел пасть, полную зубов, шипы и прочие атрибуты традиционного кошмара. Перед монстром из воды поднялся жертвенный мраморный стол, на который сбрасывали жертву. Белый мокрый камень должен был эффектно окрашиваться кровью жертвы…
В это самое время рядом с солдатами, на уступе, окружавшем площадь, в месте, где он примыкает к воде, появился господин в сопровождении трех стражников. Никто не обратил внимания на опоздавшего зрителя, да еще с эскортом.
Дамармена
