хозяйка отдирала ее вместе с шерстинками от пледа и вышвыривала на улицу. Как всякая нормальная артюховская кошка, проживающая в частном секторе, а не в благоустроенной квартире, Ксюня к лотку была не приучена, и свои естественные надобности справляла на улице. Возраст брал свое, и если в весеннее-летний период осуществление физиологического процесса было еще туда-сюда, то в осеннее-зимние слякоть и холода – просто туши свет!
Старость, как известно, – это дурные привычки. Ксюня уже позволяла себе несколько раз непотребства, когда хозяйка теряла бдительность или в морозы проникалась жалостью к не молоденькой своей подруге. Со временем они пришли к консенсусу: Людмила Петровна отправляла Ксюню погулять после обеда, дабы ближе к ночи та вернулась в тепло и комфорт.
Беда была в том, что пищеварительный тракт по заданному графику не всегда работает. Случалось, Ксюня гуляла безо всякого результата, возвратившись, терпела всю ночь, в надежде, что как-то само рассосется, но под утро физиология гнала ее к двери. Сначала она, понимая, что в данном конкретном случае не права, мяукала робко, вполголоса, но потребность становилась все насущнее, а мяуканье – все громче и продолжительней. Под конец это уже был один непрекращающийся вопль отчаяния. Хозяйка, вынырнув из сна, мчалась заплетающимися ногами на зов, а точнее, – гнусный рев.
– Люся! Люсенька! – голосила Ксюня. – Открой, пожалуйста!
Как провинциальная актриса в драматическом монологе форсирует звук, желая подчеркнуть трагичность момента, и переигрывает, так и Ксюня переигрывала.
– Брыс-с-са! – по-артюховски заорала Людмила Петровна, ненавидя в этот момент хулиганку.
Ей казалось, что заорала, на самом деле она только почмокала губами, поскольку Ксюня не прекратила голосить.
– Люсенька, да открой же! Ты там живая?!
Ксюня была необыкновенно умной кошкой, но не настолько же, чтобы произносить человеческие слова! Такова была вторая мысль возвращающейся из глубокого сна в реальность женщины. Наконец, она осознала, что вопли отчаяния издает под дверью ее соседка Лида Херсонская, и распахнула дверь.
– Что?! Что случилось?! Что с тобой?!
– Гарик пропал!
– Как пропал? Когда пропал? Я позавчера его видела в окно, когда он на работу уходил!
– Вчера и пропал! С работы не вернулся!
– Фу, Лида! Напугала до смерти! Куда он денется! Небось, запил и у кого-нибудь заночевал!
Лида даже рыдать перестала и так взглянула на Людмилу Петровну, что той стало нехорошо. Окатила волной презрения, буквально!
– Гарик не пьет уже полтора года, если ты не заметила!
– Я заметила, но мало ли! – трусливо, но все же возразила Людмила Петровна. – Бывших алкоголиков не бывает!
– Бывают!!!
– Может, встретил бывших друзей… Не устоял…
– Бывшие
