турецким. Пришло время неспешных прогулок в полдень и философических медитаций на закате, которым не мешают ни жара, ни разноязыкий шум толпы. Прогуливаешься по набережной, время от времени кивая тем, с кем столкнулся взглядом. И что с того, что вы не знакомы! В эту пору здесь остались только свои. Отчего же не поздороваться.
В конце ноября погожие дни начинают перемежаться непогодой, а в декабре ливни обрушиваются на пальмы, море, пляжи, цветущие олеандры и бугенвилии. Кульминация сезона дождей – январь и февраль. Потом они пойдут на убыль. А в марте как по звонку начинается весна. Но где-то во второй декаде приходят недельные «старухины холода». Когда-то аравийский народ адиты не последовали за пророком Худом, призывавшим их к единобожию. В наказание за это Аллах послал им ледяной ураган, который бушевал семь ночей и восемь дней, уничтожив адитов. Спаслась лишь старуха, укрывшаяся в башне. Апрель в Фетхие напоминает разгар хорошего московского лета. Разве что сезон морских купаний не наступил. А в мае город снова наполнится незнакомыми бледными лицами, тянущимися к солнцу…
Воспоминания о Фетхие
Статус коренного жителя означает в Турции много больше, чем в России. И не столько деньги и власть определяют стабильность в обществе, сколько коренные жители, хранители местных традиций, правил поведения, принципов и суеверий. И зачастую люди ищут справедливости в затянувшихся спорах и тяжбах именно у них.
Полковник Наим Огуз из числа этих людей. Он родился и вырос в Фетхие. Отсюда уехал в Стамбул, где закончил военную академию. Но выйдя в отставку вернулся, как и требует того местная традиция.
Он и рассказал о том Фетхие, который мы никогда не увидим, но который стоит перед его глазами.
• Среднестатистический житель Фетхие отличается от среднестатистического турка хотя бы тем, что из поколения в поколение живет здесь и никуда не уезжает. Ни в Америку, ни в Европу. И не хочет уезжать. Мы здесь самодостаточны…
.
• Отлично помню грузовой порт. Он располагался там, где сейчас марина. Помню летнюю жару и пыль столбом – на улицах асфальта еще не было. Помню кремнистый запах пыли, и помню, какой она была мягкой, просачиваясь сквозь пальцы босых ног. Городок был крошечный… Пять-шесть тысяч человек. Там, где сейчас жилые кварталы простирались бесконечные табачные плантации и поля кунжута. В Карагедыке, – это как раз по дороге в Даламан, – французская концессия добывала хром. И сейчас следы тех разработок можно там найти. В поселке неподалеку жили рабочие с этих рудников. И назывался поселок символично – Чалыш (Работай! – ред.). Хром в вагонетках по узкоколейке доставляли на причалы, – они были там, где сейчас оконечность пляжа в Чалыше, где ресторан «Бич клаб» – а оттуда везли уже в грузовой порт…
• Землетрясение 1957 года не забуду
