себе не могла в тот момент, что ее безмерная гордость (пальто нараспашку, чтобы все видели: она теперь взрослая, она —пионерка!) за принадлежность пионерской организации станет ее судьбой на полжизни. Эта гордость еще не раз переполнит ее сердце: и когда на главной площади Грозного в одном мощном порыве вместе с шестьюстами такими же вожатыми со всей республики будет давать обещание «жизнь свою посвятить Пионерии», и когда будет получать каждую из наград за работу с пионерами и за заслуги перед Комсомолом.
А в тот памятный день после линейки они вдвоем с подружкой Галькой пробежали по всей центральной улице станицы, вытащив галстук поверх пальто и специально поправляя его, когда навстречу попадались люди, чтобы привлечь их внимание к предмету своей гордости.
Родители Гальки ждали их дома, чтобы отпраздновать событие: мама испекла пирог, папа купил мороженое и лимонад.
– Ну что, девчонки, – папа Гальки встал с бокалом лимонада в руке, – это ваш первый самостоятельный шаг в жизни – вы вступили в свою организацию, будьте ответственными и всегда выполняйте данные сегодня обещания.
Галькин папа был военным (в их классе было много детей военных, потому что в станице стояла большая ракетная воинская часть и был военный аэродром), часто дежурил сутками, но иногда вечерами помогал Гальке учить уроки. Санька часто забегала с трудными арифметическими задачками и была в этой семье почти своей. Как все дети этого возраста, Санька имела короткую память и позже не могла вспомнить, в каком классе Галька вместе со своим замечательным папой внезапно исчезли из ее жизни, потому что прапорщика Степанова просто перевели в другой военный округ, но теплые семейные вечера с обязательными пирогами Галькиной мамы Санька не забывала никогда.
Сейчас, перебирая жемчужины, Александра не могла вспомнить, как ее собственная семья отреагировала на ее вступление в пионеры, и был ли праздник у них дома…
Бусинка седьмая. Великая сила примера
– Боже мой! Да что же это за почерк? Твои буквы похожи на бешеных тараканов! – учительница держала Сашину тетрадь и ее возмущению не было границ. – Как можно так писать? Ты нарочно их уродуешь, что ли?
Ольга Михайловна учила детей читать и писать больше 30 лет и видела всякое, но чтобы девочка обладала таким почерком и не старалась хоть немного исправить его – это было для нее впервые. Она почти каждый день записывала замечания в Санькиных тетрадях, надеясь, что ее мама – тоже учительница начальных классов – повлияет на дочь, она заставляла Саньку переписывать целые страницы, но ничего не менялось.
Санька никогда не отличалась усидчивостью, всегда старалась поскорее избавиться от дела, поэтому все делала быстро и небрежно, как будто старалась сберечь время для более интересных и важных дел, все время поджидавших ее за дверью. Ярким примером Санькиной небрежности были рядом
