неплохой специалист. И человек, с которым можно договариваться. Постарайтесь не меняться как можно больше. Это тоже полезно для здоровья.
– Я уже обратил внимание, как за нами следят сразу с двух сторон, – заметил Дронго.
– Конечно следят. Если бы вы оказались не тем человеком, который разговаривал с Факиром, то эти ребята сразу бы начали стрелять.
– В меня?
– Нет, в меня, – ответил Изумрудов, – моя голова еще набита такими ценными сведениями, что их не следует выдавать сотрудникам правоохранительных органов. Поэтому в какой-то мере Факир был прав, когда говорил о моей возможной болезни. Только в самом сложном случае у меня был бы хотя бы один шанс на выздоровление. А если бы вы привели с собой сюда сотрудников милиции, такого шанса у меня не осталось бы. Ни единого. И если даже предположить, что каким-то чудом меня сумели бы здесь арестовать и я избежал бы смерти, то уже сегодня вечером меня бы убили в камере, как бы хорошо меня ни охраняли. Даже если бы меня посадили в одиночную камеру, то и тогда меня убил бы кто-то из офицеров милиции или ФСБ, которому заплатили бы огромные деньги за мою ликвидацию. Я носитель слишком ценной информации. Чтобы меня устранить, многие готовы заплатить не один миллион долларов. Достаточно того, что я знаю имена некоторых «казначеев», которые никто и никогда не должен знать.
– Я начинаю чувствовать себя должником Факира, – пробормотал Дронго. – Спасибо за то, что со мной встретились. И прощайте.
– Прощайте, – кивнул Изумрудов.
Дронго быстро перешел на другую сторону улицы. Его провожали взгляды сразу нескольких молодых людей. Изумрудов стоял, опираясь на палку, словно памятник прежней жизни. Дронго вспомнил, на кого был похож этот удивительный человек. В его лице было что-то чеховское. «О чем я думаю? – разозлился Дронго. – Сравниваю великого писателя с криминальным авторитетом. Хотя наверняка Изумрудов в жизни не совершал ничего плохого. Его берегли, как своебразный мозг, который всегда нужен криминальной братии. Как «хранителя традиций». Кажется, у кавказских цеховиков были такие «третейские судьи», которые решали все споры, возникающие между разными сторонами. И их решения считались обязательными для всех. Но цеховиков давно уже не было. Одних расстреляли, другие ушли в легальный бизнес, третьи стали обычными уголовниками.
Дронго подумал, что получил сегодня наглядный урок. Он приехал на встречу с адвокатом в третьем часу дня. В офисе фирмы его уже ждал телохранитель убитого бизнесмена.
Глава пятая
Тауфик Шукри учился в Москве в лихие девяностые, когда уровень преступности в столице зашкаливал за привычные нормы добропорядочных европейских столиц. Приехав сюда в девяностом пятом, египтянин уехал через шесть лет. За это время он не только выучил русский язык и получил диплом инжинера-мостостроителя, но и узнал другую сторону жизни. Он был хорошим спортсменом и дважды это спасало ему жизнь, когда ночью на него набрасывались группы молодых скинхедов.
