была обставлена таким образом, что как бы объединяла два кабинета. Однако между кабинетом Баскакова и приемной была еще одна комната – Михаила Чащина, человека, которого чаще всего назвали референтом генерала. Чащин никогда не составлял доклады для босса, но был его главным консультантом по определенным вопросам.
На Баскакове был пиджак темно-серого цвета и в тон голубоватой рубашке галстук. На мизинце правой руки – неброская печатка с опалом.
Он вышел из-за стола навстречу гостю, которого не видел пять или шесть месяцев. Не изменяя давней привычке, генерал, положив вытянутые руки на его плечи, долго рассматривал вошедшего. Со стороны казалось, Баскаков сейчас крепко прижмет его к груди и расцелует, как Брежнев Хонеккера. Михаил Чащин, проводивший гостя в кабинет шефа, дождался от последнего жеста и вышел, прикрыв за собой дверь. Чащин был вторым и последним человеком в фирме, который знал имя, фамилию, кличку и род занятий этого человека.
– Как тебя называть? – проявил такт Баскаков, другим жестом предлагаю гостю сесть в кресло.
– Как прежде.
Валерий Кознов привычно устроился в кресле, положив руки на мягкие подлокотники. На одном из них уже стоял стакан с виски. Он любил этот шотландский напиток за его «самогонный», мягкий и неповторимый вкус. Единственный напиток, которым он мог запить виски, было само виски; и если закусывать его, то только льдом.
Он припомнил события почти тридцатилетней давности. Подполковник Утяшев, выписавший ему первую «лицензию на убийство», как-то сказал: «Давай-ка придумаем тебе позывной». Недавно в газете «Советский спорт» он увидел снимок пуэрториканского боксера Эстебана де Хесуса (Иисуса), который выступал на профессиональном ринге в легкой и полусредней весовых категориях. На счету Эстебана были победы над знаменитым Рэем Лампкиным, Хулио Мединой. В 1981 году Эстебан застрелил подростка. Внешне Эстебан и Кознов были похожи, только последний был выше и мощнее; особенно их объединяли глубокие темные глаза. «Эстебан?» – переспросил Кознов. Откровенно говоря, ему это прозвище не понравилось. «Какое-то оно китчевое». Разговор этот продолжения не имел. А вот кличка за Козновым закрепилась.
На взгляд Баскакова, Валерий Кознов заматерел. Лицо и руки его загрубели, как если бы он целый сезон провел на море, не сходя с борта своей яхты на берег выполняя обязанности и капитана, и матроса.
Баскаков предложил гостю выпить еще и через пару минут вернулся к нему со стаканом виски в одной руке и фотографией в другой; это была классическая сцена под названием «заказчик и исполнитель». За исключением одного «но»: этих людей связывало четверть века непростых отношений. Они не были особо дружны, но не проходило дня, чтобы не вспоминали друг о друге. Баскаков подал фотографию со словами:
– Знаешь этого человека?
Валерий Кознов мельком глянул на снимок, как будто заранее знал, что увидит именно это лицо, и кивнул, снова встретившись взглядом с генералом:
– Да,
