часто пользуемся её записями на дисках и плёнках.
Бабуля сейчас еле ползает по квартире с палочкой, вся седая и сгорбленная, но ещё пару лет назад она, положив клюку на заднее сидение, гоняла только так на своей машине. Сейчас, к сожалению, это кончилось. Она слаба, плоха и дело идёт к финалу…
Мне её жалко до слёз и я поддерживаю её всеми методами, от иголок и массажей до воздействия специальной физиотерапевтической аппаратурой, которая есть у меня в распоряжении.
Но какая отдача! Бабуля постоянно говорит всем, что только благодаря моим знаниям и моему профессионализму она продолжает жить на этом свете. Это ли не благодарность врачу от пациента? Это ли не работа по специальности? Тут и кардиология, и терапия, и геронтология, и полная отдача себя любимому делу!
– Да, – откликнулся я, – вы правы. Что надо человеку, чтобы он был доволен своей профессией? Удовлетворённость работой, а в вашем случае, и откликом больных людей, которым вы помогаете держаться на этом свете. Вы меня убедили. Ведь, по сути, вы используете все возможности, которые даёт вам медицина – и классическая, и альтернативная! Может быть, такой подход – самый правильный, как ты думаешь, Света?
Жена тоже внимательно слушала Лизу.
Мне показалось, что она заинтересовалась этой идеей не на шутку.
– А следующая старушка? – спросила она, – тоже израильтянка?
– Нет. Эта как раз из Союза, из Молдавии. Вот с этой я потеряла больше здоровья, чем с двумя прежними. Ей тоже немного за восемьдесят, но такой дремучести я в жизни не видела! Во-первых, она мне всё время повторяет одно и то же – склероз у бабули ещё тот! Во-вторых, она всё время толкует мне про войну. Про Великую Отечественную. Она не участвовала в войне, их эвакуировали сразу, но, видимо, бабке за жизнь не довелось испытать ничего более запоминающегося, и она меня долбит военными темами! У неё куча книг о войне и она, похоже, на этой теме сдвинулась.
Я ей доказываю, что моих родителей война не просто коснулась, а они были её участниками, они меня родили в позднем возрасте. Отец прошёл войну и вернулся майором с орденами и медалями, а маму немцы уже поставили к стенке, и только чудом она осталась жива, но они оба почти не говорили об этом, и вообще, о войне. А бабку заклинило! Временами она меня с ума сводит своей трескотнёй!
– Да, – включился я в разговор женщин, – это ужасно – бабский понос слов, бессмысленный и беспощадный! Вынести это дано не каждому. Слава богу, что избавил меня от этого проклятья!
– Не могу не присоединиться к вам! – Алекс засмеялся, – похоже, нам с вами повезло. Наши дамы не несут пустую околесицу, а выступают только по делу!
– Дорогой, ты мне сделал сейчас замечание? – вспыхнула Лиза, – тогда я умолкаю.
– Ну, что ты, что ты, Лизонька, я просто вставился в разговор. Продолжай, продолжай!
– Так я, собственно, всё рассказала. Я же этим сейчас живу. И не жалею, что занимаюсь такой работой. Жалко мне своих бабуль и дедуль. Жизнь-то у них
