хвосту она уж точно не собирается.
В ту сторону, хоть Стрела и скучала по жеребенку, прорвались легко. У Мокши был секрет, как проходить болото. Секрет простой: чтобы не попасть в сети осклизлых карликов, надо упорно думать о чем-то своем. Все равно о чем, но очень настойчиво, ни на что не отвлекаясь. Когда Стрела неслась через болото, Мокша прижимал подбородок к груди и, не отрывая взгляда от ушей лошади, повторял про себя: «Какая чудесная грива!»
Уродцы, правда, и тут подбирают ключик. Уже на выходе из болота Мокша, в сотый раз восхитившийся гривой, вдруг понимает, что она целиком состоит из шипящих змей. От неожиданности Мокша бросает повод, взмахивает руками и, запястьем задев охотничью паутинку эльба, едва не вылетает из седла. От ужаса он кричит, зачерпнув легкими испарения болота, но тут Стрела с отчаянным ржанием рассекает паутину крылом, и они прорываются. Разгоряченное лицо Мокши вразумляюще обдает свежим ветерком двушки.
– Все! С гривами пора завязывать! На обратном пути буду восхищаться ушами. Ухо-то небось в змею не превратится! – говорит он себе.
Они плывут сквозь вечный рассвет. Все здесь застывшее, неподвижное, даже сумрачное, но воздух дразнящий. В нем разлита неясная радостная тревога. Ожидание. Надежда. Мокша не может объяснить точнее, даже не пытается – ему довольно ощущения. Под ними море склоненных сосновых вершин. Впереди одеялом тумана укрытая даль, за которой угадываются Скалы Подковы.
Митяй придерживает Ширяя, чтобы оказаться рядом с Мокшей. Кричит, вытягивая руку вперед. Мокша видит, что его спутник показывает на одинокий голый холм посреди густого леса, похожий на бритую макушку ксендза. Приметное место, вот только от гряды далеко. Мокша удивлен. Закладок здесь не отыщешь. Хотя Митяй не всегда ищет закладки. Ему больше нравится просто познавать двушку, бродить по ней как по заповедному лесу. Дышать ее воздухом, зачерпывать глазами, впитывать ушами ее звуки. А закладки… они и сами отзовутся.
Они садятся на холме. Привязывают пегов к кривой сосне, которая, отбежав от леса, походит на одинокий волосок на проплешине.
– Зачем мы сюда? – спрашивает Мокша.
Митяй плюхается на траву. Лежит, смотрит вверх. Так лежать и смотреть он может часами. И о чем при этом думает – неизвестно.
– Скоро узнаешь! – таинственно обещает он. – Хочу тебе кой-чего показать! Никому не показывал… Ни Титу, ни Сергиусу – ты первый.
– Что показать?
Митяй улыбается в небо. Не спешит.
– Двушка огромна, – говорит он. – Нам кажется: мы ее знаем… Смех! На самом деле мы знаем вот такой вот кусочек. Словно иголочкой пирог кольнули.
– Как не знаем? А гряда? – спрашивает Мокша.
Митяй пожимает плечами. Мокша угадывает это движение по шевелению травы.
– Что первая, что даже вторая гряда – это как каемка на блюде. Знаешь, гончар иной
