совершаем, наконец, счастья (что бы ни значило для нас это слово), – все в целом так, как говорит старый князь. Думаю, что, когда голова кружится от перемен, его замечание может вызвать оптимизм. Все как бы меняется, но в реальности самое главное на протяжении десятилетий и столетий подчиняется одним и тем же законам.
Вопрос “Как жить?” относится прежде всего к людям молодым. Они стоят на распутье, впервые испытывают на себе свободу, смотрят в лицо миру, о котором их родители не имели представления. Каждый шаг, совершаемый в молодости, оставляет в нас какой-то след и имеет непреходящее значение. Делая свой очередной выбор, мы постепенно приобретаем определенные привычки, учимся отдельным реакциям, и все это складывается в наш стиль поведения. Этот стиль с самого начала может быть лучше или хуже, иногда он абсолютно оптимальный, иногда просто негодный. Молодой человек в конкретных ситуациях соглашается смолчать или, наоборот, определенным образом начинает говорить о других и устанавливает границы: что позволительно, а что нет. В зрелом возрасте человек всегда может изменить стиль поведения, однако решения, принятые в молодости, довлеют над каждым, и со временем все труднее совершать радикальные перемены.
Все исповедуют, в общем, похожие принципы. Все мы – верующие и неверующие, христиане и мусульмане – принимаем десять заповедей, знаем, что есть незыблемые нормы, и учимся следовать им. Вытекает ли из заповеди “не укради” то, что нужно платить налоги и не ездить в общественном транспорте зайцем, зависит от нашего выбора; иногда мы считаем налоги несправедливыми, а иногда, не оплачивая проезд в трамвае, в своем субъективном представлении возвращаем имеющийся перед нами у города какой-то долг. Все это я назову проблемой стиля. Один человек считает, что, делая карьеру, вполне можно в присутствии начальника деликатно высказать суждение, которое потопит конкурента, а другой, не желая переходить границы честной игры, так никогда не поступит. И эти принципы формируются, пока мы молоды. В молодости мы решаем, всегда ли будем в срок отдавать книги и долги или же время от времени воспользуемся тем, что можно притвориться забывчивым. В молодости определяется горизонт наших амбиций: жить сегодняшним или завтрашним днем, строить далеко идущие планы или полагаться на текущий момент.
Я отрывочно пишу о выборе, чтобы прийти к мысли, которой часто забавляю слушателей на авторских встречах. Глядя в зал, полный молодежи, я искренне признаюсь, что глубоко им сочувствую, ведь молодость – худший период жизни. А в утешение добавляю, что, к счастью, молодость быстро кончится, и, скорее всего, им уже никогда не будет так тяжело, как сейчас. Обычно зал взрывается от смеха, поскольку мы живем в пространстве культуры, сформированной легендой о Фаусте, где молодость предстает безусловной ценностью, в то время как она таковой совсем не является. Молодость можно назвать ценностью, говоря об организме, о теле, которое достигает вершины развития в период созревания,
