не вывернуться. Думаю, он эту поездку к родителям заранее с командиром полка оговорил. В порядке поощрения за неприятную командировочку.
– Похоже, что так, – вздохнул Ким. – А это наше открытие на сколько пунктов тянет?
Помолчали мы довольно согласованно. Помолчали, покурили, повздыхали. Потом Ким сказал:
– Иди домой, Андрей. Но постарайся, чтобы тебя никто не заметил. Огородами, как говорится.
– Понял, отец. А маме что сказать?
– Сказать, чтоб молчала, как налим. Я приду и все ей объясню.
– Понял. До свидания.
Парень ушел, и мы остались втроем – Ким, я и неизвестный Славик в цинковом самодельном гробу.
– Пойдем ко мне в контору, – сказал директор совхоза. – Надо поговорить. Серьезно поговорить.
Мы пошли в его контору, и вот здесь самое время сделать абзац. Перекурить надо. Вам не хочется?..
В конторе никого не было, если не считать сладко спавшего старика с повязкой дежурного на рукаве. Ким провел меня в свой кабинет, достал из стола две вяленые таранки, молча почистил их, порезал и положил на газетку. Добавил к ним два стакана, вздохнул почему-то. Потом столь же сноровисто притащил откуда-то полдюжины пива, зажав по три бутылки меж пальцами обеих рук, и сказал:
– Теперь давай думать. Хорошо думать. По пунктам.
Он разлил пиво по стаканам. Я отхлебнул свисавшую пену, подумал и сказал:
– Пункт первый: паренька надо похоронить по-людски.
– Что значит, по-людски?
– Как пожелает мать. Если пожелает вскрыть гроб – вскроем. Ее законное материнское право.
Ким задумчиво пил пиво и молчал. Я жевал таранку.
Кстати, очень вкусную: Ким понимал толк в еде.
– Знаешь, что это будет означать, кроме права матери? Это будет означать, что моему Андрею в свою часть возвращаться нельзя. Иначе я его в таком же гробу получу.
– Конечно, нельзя, – согласился я. – Поговорю с райвоенкомом, у меня с ним были когда-то неплохие отношения.
– А что может райвоенком в данном случае?
– Наметить пунктир. Не первый год замужем за родной армией.
– Мой сын должен служить, – твердо сказал Ким. – Я кореец, нам всякое лыко в строку вплетают.
– И это обсудим. У райвоенкома – старые знакомства.
– Тогда пункт второй. – Ким наполнил стаканы. – Андрею приказано не допустить, чтобы гроб вскрывали. Почему?
– Может быть, этот несчастный парень изуродован до…
– Выстрелом в голову?
– Выстрел мог разнести лицо так, что матери лучше не смотреть. Почему ты усмехаешься, Ким?
– Представил себе, как трогательно командование полка озабочено нервами матери. Нет, друг, о матери они и не подумали. Они себя выгораживают, а это значит, что мы…
Ким внезапно замолчал, уткнувшись в стакан. Я подождал, может,
