style="font-size:15px;"> Капитан Саня с интересом разглядывала непривычные штучки.
– Могу повесить на дверь мишень. Поупражняйся. Вдруг когда-нибудь сгодится.
– Если только ради эксперимента.
Дверь в ее кабинете тоже была деревянная, как и в морге. Я нарисовал на листе бумаги мишень, попросил у Сани канцелярскую кнопку и прикрепил свое произведение к двери. Потом я резко отошел в сторону, опасаясь, что капитан Радимова произведет бросок на мой манер, когда моя рука только-только оторвалась от мишени.
Но для этого требовались умение и уверенность в себе. У капитана Сани не было ни одного из этих качеств. Она встала, неумело, по-женски, размахнулась над плечом, а не из-за него, как это делают мужчины, и швырнула сякен.
Он ударился в дверь и упал на пол. Не пожелал воткнуться в дерево, хотя лезвия имел такие, что Радимовой требовалось очень постараться, чтобы добиться подобного результата.
– Да, здесь нужна тренированность, – согласилась она. – Покажи, как правильно бросать.
Я показал. Она швырнула один за другим два сякена. Второй воткнулся в дверь. Правда, рядом с мишенью. Но и это уже было достижением. Да и сам бросок уже выглядел почти мужским. Движение руки капитана Сани после моего показа изменилось, и это придало ее действию определенную мощь. Она начала вкладывать в замах вес своего тела.
Я подобрал упавшие сякены и положил на стол перед Радимовой. Она подняла руку для следующего броска.
В это время в дверь коротко постучали. Потом она раскрылась без приглашения, и к нам снова вошел подполковник Котов.
Я едва успел перехватить руку капитана Сани, уже начавшую движение.
– Покушение на начальника? Чем не угодил? – спросил подполковник, оглянулся и хмыкнул. – Ремонт двери за счет капитана частного сыска или уголовного розыска? Хорошо хоть, что одетыми меня встречаете. И на том спасибо. А то я человек от природы строго семейный и жутко стеснительный. Я даже из комнаты выхожу, когда по телевизору какие-то фривольные фильмы идут. – Он положил на стол несколько листов принтерной распечатки. – Вот, пришел ответ на запрос. Я уже ознакомился. Как и с мнением Владимира Владимировича. Позвонил он мне. Чем-то ему капитан частного сыска не угодил. Патологоанатом просил больше его не присылать, сильно возмутился по поводу знания анатомии. Обойдемся, Тим Сергеич?
Я только слегка скривился и спросил:
– Он признал свой непрофессионализм?
– Владимир Владимирович – лучший в области патологоанатом. У меня нет оснований не доверять столь авторитетному мнению.
– Мне остается только пожалеть область.
– Не будем его судить. Он просто очень не любит, когда его начинают учить непрофессионалы. Отсюда и претензии к вам.
– Я забуду и переживу их. Обидно только, что дело страдает.
– Если только это действительно так, – заметила
