первый порыв и горячность солдата, a всегда надо пытаться воспользоваться ими. При этом генерал-майор Стакельберг так окончательно и не признался, что отдал приказ на это отступление, о чем нерешительно говорили некоторые офицеры, а его ответ, почему он отступил, прозвучал весьма неубедительно. В то же время шведская кавалерия хорошо сражалась против превосходящих кавалерийских сил противника, которые с самого начала боя справа и слева устремились к обозу и почти начали заходить в тыл пехоте с обоих флангов. Однако шведская кавалерия со шпагами в руках мужественно и удачно отбивала эти налеты и часто загоняла русских всадников глубоко в лес до тех пор, пока их пехота, которой становилось все больше и больше и которая выступала в боевых порядках, не выбивала всадников, в связи с чем они также вынуждены были ретироваться из леса.
В действительности, как отмечает Роберт Петре, генерал Стакельберг точно приказал пехоте отступить из перелеска, но только тогда, когда один из батальонов Хельсингского полка был там окружен и полностью разбит, подполковник Брюкнер убит и потеряны все знамена (также погиб и командир Аболандского батальона подполковник Магнус Ваденфельдт (Magnus Johan Wädenfeldt), а подполковник Маттиас Сталь был взят в плен. – П. Б.). В ходе битвы наибольшие потери понесли именно те шведские части и подразделения, которые активно участвовали в бою за перелесок: Финский, Хельсингский и Уппландский пехотные полки, Аболандский и Эзельский батальоны.
Поскольку придерживаться правильного строя при проходе через перелесок было невозможно обоим противникам, то, по-видимому, преображенцы атаковали шведов беспорядочной толпой, открыв беглый ружейный огонь. С точки зрения В. Артамонова, в залесенной местности русское командование стихийно воспользовалось преимуществами строя, похожего на рассыпной, тогда как шведские командиры, оказавшись в нестандартной тактической ситуации, не сумели организовать бой в лесу, поскольку в шведских уставах ничего не было прописано о наступлении расчлененными порядками[151]. Хотя наступление рассыпным строем и снизило эффективность удара русских, что позволило королевским солдатам отойти в относительном порядке, но удачно начатый бой за перелесок был шведами проигран, и Левенгаупт отвел все свои силы на поле («равнину») перед деревней Лесной. Шведский очевидец лейтенант Вейе отметил: «Быть может, мы и выиграли бы это сражение, если бы местность была удобна для битвы и если бы в самом ее начале все силы были сосредоточены в одном месте»[152]. Царь Петр также высказал схожее мнение: «Как я сам видел, и бой на сей баталии, ежелиб не леса, тоб оные выиграли…»[153].
Как видно, осторожность и методизм шведских военачальников не позволили им решиться на ведение боя в необычных условиях – самим завершить обход левого фланга русских через лес. Хотя, поскольку на первом этапе битвы Левенгаупт только эпизодически появился в боевых порядках
Артамонов В. А. Указ. соч. С. 107.
В кн.: Беспалов А. В. Указ. соч. С. 74–75.
В кн.: Тарле Е. В. Указ. соч. С. 255.
