и механизма» аппарата военного управления, планируя впоследствии заменить «фундамент» аппарата, сохранив при этом «части механизма»[184].
Служащие Военного министерства, по свидетельству Н.И. Подвойского, поначалу попытались оградить себя «от духа режима (от «политики») [и] устроить государство в государстве». Коллегия Наркомвоена, осознавая значение огромного аппарата военного управления, обслуживающего вооруженные силы и затрагивающего «все стороны народной жизни и хозяйства», выработала совместно с представителями главных управлений бывшего Военного министерства компромиссное решение: все служащие центрального военного аппарата остаются на работе при условии фактического управления назначенным коллегией Наркомвоена военным руководителем, «аккредитованным» самими служащими[185]. В данном случае, Н.И. Подвойский имел в виду начальника Главного управления Генерального штаба генерал-майора Н.М. Потапова[186]. Будучи генерал-квартирмейстером Генштаба и отвечая по должности за военную контрразведку, Потапов еще в июле 1917 года через М.С. Кедрова и Н.И. Подвойского вошел в контакт с большевиками[187] (по свидетельству Кедрова, «сам предложил свои услуги»[188]).
Подвойский был прав: коллегия Наркомвоена оказалась прозорливее Совнаркома. 19 ноября 1917 года, заслушав доклад Л.Д. Троцкого, Совнарком постановил немедленно начать «самую энергичную чистку» Военного министерства и «произвести удаление ненадежных элементов высшего командного состава» (прежде всего – генерала от артиллерии А.А. Маниковского и генерал-майора В.В. Марушевского, не признавших власть военных комиссаров); докладывать Совнаркому о выполнении постановления предписывалось ежедневно[189]. В принципе, большевиков можно понять: еще не была завершена ликвидация контрреволюционного саботажа в Военном министерстве[190]. Но нет сомнений и в том, что именно Н.И. Подвойский не позволил произвести «самую энергичную чистку» Военного министерства. 21 ноября 1917 года он при поддержке двух других членов СНК (А.Г. Шляпникова и А.М. Коллонтай) ходатайствовал об освобождении А.А. Маниковского и, более того – назначении его на «ответственный пост». Совнарком высказался против и, приняв предложение Троцкого о неосвобождении Маниковского, даже предложил «отдельным своим членам» (естественно, Подвойский попал в эту категорию) усилить чистку «контрреволюционных гнезд» и не возбуждать снова и снова вопроса о смягчении рабоче-крестьянской диктатуры, направленной против «контрреволюционных верхов»[191]. Согласно проекту резолюции первоначально предполагалось объявить выговор членам коллегии по управлению Военным министерствам В.А. Антонову-Овсеенко, Н.В. Крыленко и Н.И. Подвойскому «за недостаточный контроль над военным ведомством»[192] и даже (выясняется теперь из опубликованного протокола СНК) предложить членам коллегии подать в отставку,
РГВА. Ф. 33221. Оп. 2. Д. 28. Из россыпи.
Там же.
Там же. С. 58–59.
От Февраля к Октябрю. М., 1957. С. 174.
Сб. протоколов СНК. С. 31–32.
Только 21 ноября 1921 завершилась ликвидация контрреволюционного саботажа в Военмине и перешла в руки Советской власти Ставка главковерха (См.:
Сб. протоколов СНК. С. 41–42.
