rel="nofollow" href="#image020.jpg"/>Многоголосье. Курится ладан. Душа на небе. Иль где-то рядом. Живым живое. Ну, как придется. Царю замена, небось, найдется. На времечко закроют брешь. Других теперь набраться где ж? Вся хилость. Вылезет наружу попозже. Что намного хуже. Сын Федор старший дееспособен. Хоть слаб и робок, зато удобен. Ему нашепчут, да Богу в уши. Науськать надо на мать Петруши. Податлив Федор, когда такого не переслушать от Языкова. Хоть не оратор. A каков! Фальсификатор Языков! С его злословия она на задний план оттеснена. Внутри хоромин уединенье. В расчет не бралось иное мненье. Поверил Фёдор шептунам. Поверив им, поверит нам.
Кипы книг цирюльных жгут. Да реформы новой ждут. Обычай в пепел. Кострище донор. По ветру пустит боярский гонор. Благотворительные посещения. Чтит академию и просвещение. По богадельням. На сирых благость. Поездил Федор, ему не в тягость.
До воплей бились об заклад раскольники на преньях, налои с площади таща, ругаясь дерзко скрежеща, шли в Грановитую палату тогда с поклоном слабоватым. С Евангелией инок Сергий. С иконой «Страшного суда» Монах Савватий проповедник, a с ним Никита Пустосвят листы тетрадей шелестят из Соловецкого острога, в которых писано про Бога. За толкованье древней книги взялись неистово расстриги. Пустив словесные затраты все на церковные догматы. Ища различья, a не сходство, изображают превосходство. Ответом загнанные в угол. Взъерошились растрепы пугал. От пунктов книжных заблуждений дошли до пика возбуждений!
Неугомонны забияки. От споров переходят к драке. Так осмелели, так занеслись. Еще б немного и подрались. За эти дерзкие замахи намоют староверам ряхи. Схизма последствия. Облава, с непримиримыми расправа – всего-то шестерых смутьянов переловив, кого куда сошлют. Без дальнего суда. Под Ярославль в монастыри. Ну a Никиту – на штыри. Нечистый дух еретика ударил оземь не слегка. Фигляр пустил эффектно пену, припадком набивая цену белки-глазенки закатил. Себя в святошу превратил. Великомученика. Так ли? Никитки доводы иссякли. «Одумайся, – взывает дьяк, – раскайся в ереси». Обмяк Никита. Гул. Секира. Плаха. Палач. Дощатая рубаха. Дан грамматическим вихлянием. Толчок к физическим страданьям.
Чтобы выманить из логова. Недостаточно и многого. Если в скит идут гонители. Потеснитесь, небожители.
Проповедники фанатики. На иконы жадно пялятся. Осеняются двуперстием. Веществом горючим палятся.
Глушь. Скиты. Самобичеванье. Самосожженье. На аккорд тупым невежеством приперт крик, подобравшийся вплотную. «Знаменьем крестным одесную!» Воздели руки. Песнопенье. Провал и полное забвенье. Пообуглились, как дровенки, стар и млад трещат полешками. Эти стойкие раскольнички были крепкими орешками. Земляная околесица. Перемнется. Перебесится. Голосишь не наголосишься. Просишь, просишь, не допросишься. Всякой живности прибежище. Тут и быть тебе,
