настроение было плохое, и я раза три или больше слышал голос, который кричал что-то или кричал именно мне, или звал куда-то, и я не мог понять, откуда он приходит, что говорит, чего он хочет от меня и от моей души. И как он связан с теми глазами, которые я никак не могу забыть. Глазами мужчины, уходящего прочь и уносящего с собой что-то, что не принадлежало ему, и он твердо, крепко держал это «что-то» своей длинной большой рукой. Иногда он оборачивался и глядел назад – но не на меня. Он словно всё еще боялся, что тот, кто ведь еще был жив, – хотя в нем уже почти не осталось жизни, это был бессильный окровавленный мешок, – тот мужчина встанет и кинется в погоню за ним, и отберет коня и ружье, или, например, вдруг у него есть пистолет, и он успеет в последний момент, отдавая Богу душу, забрать жизнь и того, кто в него стрелял. Тук! Стук-стук!
Это Аршам начал скатывать камни. Я схватил его за руку.
– Что делаешь? Работы мне прибавляешь? Зачем курган разбираешь? Вместо того чтобы портить, лучше скажи, чем кончилось твое дело: едешь ты или нет?
Он сразу как будто вспомнил, зачем пришел ко мне. Он был счастлив. Взял плоский камень и кинул им в хохлатого жаворонка, только что севшего на куст верблюжьей колючки. Жаворонок вспорхнул и полетел прямо в горы. Туда, где собирался туман… И я знал, что к вечеру этот туман превратится в морось, дождик, который прольется над деревней. Амир лукаво заглянул мне в глаза.
– А ты думаешь, зачем я здесь? Только про быка рассказать? С сегодняшнего дня я уже не деревенский. Свободен как ветер. Завтра уезжаем в ту деревню, где тебя не смогу часто видеть. Поэтому я и подумал прийти сюда, чтобы поговорить перед дорогой.
И он начал приплясывать и пощелкивать пальцами:
– Итак, мы едем, товарищ! Поручения будут?
Меня охватило плохое предчувствие, которое приходит порой в туманную погоду.
– Значит, и правда уезжаешь? Счастливый ты! Как отец отпустил тебя?
– Отпустил потому, что расходы уполовинились. Ведь Гадер тоже едет, и договорились, что будем жить с ним вместе, в доме их старушки-родственницы. Гадера ведь ты знаешь?
Я его никогда не видел, но знал, что это одноклассник Аршама в последние годы их учебы. Сам Гадер был из деревни Альварс, и они с Аршамом ездили вместе в Сарэйн, где закончили девятилетку. А я с Аршамом учился вместе в нашей деревенской начальной школе три года тому назад в шестом классе; да и то, можно сказать, с боем. Только по настоянию учителей, за которое, не знаю, должен ли я быть благодарен или нет. Миран не дал бы мне возможность учиться дальше. И до сих пор он уверен, что я специально так подстроил: попадался на глаза учителям чтобы напомнить им о себе и натравить их на него… Миран не знал, что это было чистым совпадением, тем самым, которое иногда случается и ничего с ним не поделаешь. Это напоминает встречу двух людей в сырой день, когда один человек идет в горы, а второй сидит возле дымного костра и, допустим, наблюдает за воронами, они кружатся в небе и порой спускаются в клубы дыма, а потом опять взмывают вверх; эта их игра наводит пастуха на мрачные мысли о том, что где ему угнаться за воронами,
