читает вслух:
– «Зачислить Дворкину Марию Ивановну матросом лихтера № 12 с оплатой по штатному расписанию». Дядя Петя, а что значит – по штатному расписанию?
– А то и значит, что будешь каждый месяц получать 366 рублев, да 150 за коллективное питание, да за недостающих, да премии.
– А за трудодни? – лукаво интересуется девушка.
– Дурочка ты колхозная! Хватит, поиздевались над тобой, поживешь как человек, а не как скотина.
– Дядя Петя, – говорит Маруся, оглядываясь, приглушенным голосом, – вы сильно-то не кричите, а ну как напишут куда.
– Хо-хо! Кто напишет? Куда напишет?
– Сами знаете, кто и куда, – строго говорит Маруся. – У нас в деревне что ни скажи – уполномоченный все знает.
– А у нас на «Красном Пахаре» одного такого писаря ночью за борт отправили, рыбам на корм!
Маруся дергает Дворкина за рукав.
– Дядя Петя!
– У нас на флоте с этим делом просто!
– Скажете, нет таких, кто подслушает да напишет?
– Хо-хо! Почему «нет»? Есть! Меня знакомый опер предупредил: смотри, кум, на тебя стучат! Я вот думаю, что это мой помощник, Кузьма, он всю дорогу что-то строчит!
– Вот видите, – улыбается Маруся. – Вы поосторожнее!
– А я его не боюсь. У меня заговор против него есть.
– Какой, дядя Петя?
– А я всем про него рассказал и Кузьме говорю: если меня из шкиперов турнут – тебе не жить, а уж работать на флот никто не возьмет, это – убежденно! – Неожиданно по-родственному, но с явным удовольствием обнимает Марусю. – Ох, и заживем с тобой! Пусть моя Шура хоть одно лето с ребятишками на берегу поживет. Я думаю в этом Приречном осесть. Огородишко возьму, дом поставлю – на две семьи.
– Зачем на две?
– Хо-хо! А ты замуж не собираешься?
– Нет, – искренне отвечает Маруся.
Дворкин отходит, оглядывает ее.
– Да к концу навигации выскочишь! Только ниже штурмана не бери! Через пару лет – капитаншей будешь! Сейчас много новых теплоходов пришло с перегона, «петушки» называются.
– Петушки? Смешно!
– А у них гудок такой, – объясняет Дворкин, – кукареку!
Оба смеются.
– Ох, дядя Петя, как мне хорошо с тобой!
– Так, считай, родная кровь!
Маруся вдруг останавливается как вкопанная.
– Дядя Петя, мы куда пришли?
– Хо-хо! Написано же: ресторан! Или ты читать не умеешь?
– Семь классов кончила! Не то что некоторые!
Дворкин вздыхает.
– Эх, мне бы твоей грамотешки! Я бы давно капитаном был. Или главным диспетчером.
Дворкин, заметно погрустнев, поднимается по ступенькам в дальнем крыле дощатого вокзала. Маруся упрямо стоит внизу.
– Я не пойду!
Дворкин
