в голову, что у вас в квартире гастарбайтеры мешок с цементом уронили. Приезжие рабочие не очень аккуратны.
– Это книжка плюхнулась, – объяснила Киса. – Интересная очень, но мы с Лампой ее поднять не можем.
Любовь Павловна наклонилась над фолиантом.
– «Понятия древних греков о смерти. Дорога в ад глазами Эсхила». Господи! Кто это прочитать способен?
– Я! – гордо заявила Киса. – Мне интересно.
Глаза соседки стали квадратными.
– Ну и ну!
– Купаться! – полетело из комнаты Романа Борисовича. – Купаться! Пошли купаться. Сколько козочек? Три и один баран. Бе-бе-бе. Хрю-хрю.
– Надо же, эти книжки до сих пор выпускают, – неодобрительно заметила Любовь Павловна. – Покупала такие Мишеньке, когда он маленьким был, и возмущалась. Авторы все перепутали! Коза с бараном семью не создаст, про свинку в тексте нет ни слова. И кто из них хрюкает? Я звонила в издательство, там пообещали исправить ошибки. Но, видимо, воз и ныне там. Киса, я думаю, музыкальные книжки тебе больше подойдут, чем эта… громила. Лучше поиграй с ними.
– Я уже большая, глупостями не интересуюсь, – серьезно ответила девочка. – Они для Барабана Сосисовича, он их изучает.
– Купаться! Пошли купаться! Сколько козочек? Три и один баран! Бе-бе-бе. Хрю-хрю, – неслось по коридору.
– И-зу-ча-ет? – по слогам произнесла соседка. – Вот это? Про бе-бе-бе и хрю-хрю? А кто такой Барабан Сосисович?
– Дядя старенький, – ответила Киса. Потом она наклонилась и начала толкать лежащую на полу книгу вперед по коридору, приговаривая: – Если нельзя поднять, можно отпихунькать.
– Отпихать, – машинально поправила я.
– Отпихнуть, – озвучила свой вариант Любовь Павловна.
– Толкать, – нашла я нужное слово. Затем пояснила соседке: – Барабан Сосисович – это Роман Борисович, доктор наук, профессор, энциклопедического ума ученый.
– А-а-а-а, – протянула соседка, – ясно.
Пообещав купить новый плафон для люстры взамен разбившегося, я проводила Любовь Павловну, постучала в дверь комнаты отца Нины и вошла туда со словами:
– Давайте капнем в глаза.
– Вы же не оставите меня в покое? – вздохнул Еськин. – Если я отвечу «нет», будете настаивать?
– Да, – кивнула я, – угощу вас потом сыром.
– Иногда надо просто смириться, – пробормотал ученый и сел в кресло.
Я быстро выполнила процедуру, Роман Борисович ойкнул.
– Сегодня лекарство особенно сильно щиплется. Будто мыла напустили.
Я поставила на столик блюдце с двумя кусочками пармезана.
– Это вам за терпение.
– Нужно съесть? – протянул ученый. – О господи! Хорошо. Только разрешите не сразу лакомиться. Я понял, у меня новый медикамент. Нинуша сообразила, что старые капли не помогают, а новые работают по принципу Мармолета. Сыр? Ясно. Проглочу минут через десять, когда глаза гореть перестанут. Спасибо,
