справа, ледяной слева. Я начинаю чувствовать себя не слишком уютно. Гораздо спокойнее было, когда они считали меня шпионкой. Внезапное дружелюбие, внимательные взгляды… И почему у меня стойкое ощущение, что северяне знают гораздо больше, чем говорят?
– Обсудим по дороге. – Отшельник выразительно кивнул в сторону Трикси.
Оказалось, пока мы с малышом изволили почивать, взрослые успели поделить припасы и оружие и ждали только нас. Удивительное человеколюбие, особенно после трудного перехода.
Как только закончили завтрак, два отряда разошлись в разные стороны. Пьетро со своими людьми и трое северян отправились в сторону болот, а мы втроем – на юг. Метров через двести показалась дорога. На земле четко отпечатались человеческие следы и лошадиные копыта.
Пока выходили из леса, хранили молчание. Мне гордость не позволяла навязываться с расспросами, а ледяные почему-то выдерживали паузу. Но сейчас, при виде следов, мое терпение дало сбой.
– И что такого странного было в гвардейцах, что вы решили пойти следом?
И ведь не хотела, а вопрос все равно прозвучал ехидно.
– Лэриш… – Отшельник остановился, поизучал дорогу у себя под ногами. – Или все же скажешь свое северное имя? Поверь, «южная колючка» звучит не слишком приятно для девушки.
Это он лэриш назвал южной колючкой? И как только язык повернулся сказать такое про чудный цветок, распускающийся раз в год в степях на южных границах Шарналии. Да, у него есть колючки, но у розы, если на то пошло, тоже имеются острые шипы.
– Пусть будет колючка, – пожала плечами я, делая вид, что мне все равно.
Сойка хмыкнул. Ответ, как и вопрос, был с подоплекой, и его явно развеселила моя реакция.
– Так что там с гвардейцами? – напомнила я.
– Это были не гвардейцы. – Лицо Отшельника окаменело, взгляд стал тяжелым, а в воздухе ощутимо запахло неприятностями.
– А кто? – спросила я, отметив, как все внутри леденеет от пугающего предчувствия.
– Крестьяне, обычные крестьяне, – криво усмехнулся Сойка, – только не совсем живые. Точнее, мертвые, но как бы тебе объяснить…
– Сойка, хватит пугать девушку, – оборвал его Отшельник. – Лэриш, что ты знаешь о льолдах?
Льолды. Честно говоря, я надеялась, что мне не придется услышать это слово, тем более в такой ситуации. Это в детстве все воспринимается как страшная сказка, а становясь старше, понимаешь, что лучше бы оно сказкой и осталось.
– Дед, ну расскажи. – Я требовательно дергаю деда за рукав, залезаю к нему на колени и просительно заглядываю в глаза.
– Что же тебе рассказать, моя розочка? – Дед хитро улыбается, а у меня внутри все дрожит от нетерпения.
– Страшную-страшную сказку, – хлопаю я в ладоши и прикусываю губу. Северные сказки мне нравятся больше южных. В южных все несерьезно, никто никого не убивает, все только женятся и живут долго и счастливо. А вот в северных…
– Ну
