из мудрейших, скажи мне, когда я могу использовать это уникальное по своей силе заклинание?
Голос у юноши был хриплым, ломающимся.
– Тогда, последний из моих учеников, – неторопливо ответил старик, оглаживая бороду, – когда идущие по твоим следам достойны смерти.
В то же мгновение видение померкло, и я провалилась в темноту.
Где-то капала вода. Она звонко ударялась о твердое, раз в три секунды врываясь в сон отчетливым «дзинь». Сон пытался утянуть меня к себе, но мерный «дзинь» сбивал все его планы. Я полежала еще немного, прислушиваясь к звукам. Вот скрипнуло дерево, словно кто-то встал на рассохшуюся половицу, бухнул ветер в окно, заставляя задребезжать стекло. Я открыла глаза и огляделась.
Большая комната служила хозяевам одновременно спальней, кухней и столовой. Всю стену занимала огромная печь, около окна стоял длинный стол с двумя лавками, в углу висела потемневшая от времени икона с зажженной лампадой.
Я села на кровати и тут же охнула от накатившей боли. В глазах померкло, а в голове точно маленькое солнце взорвалось.
– Тише, куда собралась… – Сойка, сидевший у стола, метнулся ко мне. Надавил на плечи, заставляя лечь. – Дай проверить, как ты.
– И как я? – спросила я, когда прохладные ладони легли на лоб и боль начала потихоньку отступать.
– Для человека, взломавшего некромантскую ловушку, довольно неплохо, – усмехнулся Сойка, но тут же нахмурился и приказал: – Не мешай!
Я послушно затихла. Надо же, ловушка некроманта. Кто бы мог подумать, что меня угораздит в нее влезть? Раньше я не замечала за собой явной безрассудности. Ведь знала, что впереди ожидает гадость, а все равно полезла. Может, это северяне на меня так дурно влияют и толкают на необдуманные поступки?
– Готово, – снял ладонь с моего лба Сойка. – Как ощущения?
Прислушалась к себе. Боль еще присутствовала слабой тенью на грани сознания. Тело ломило, словно после дня изнурительных тренировок, чувствовалась слабость, но жить было можно.
– Сам вижу, что умирать не собираешься. – Он отошел к рукомойнику, щедро намылил руки мылом и долго смывал, не жалея воды.
Я снова села на кровати, голова отозвалась легким звоном, но боль не пришла.
– И долго я валялась?
– Солнце только зашло, – отозвался от рукомойника Сойка.
Дверь в избу распахнулась, на пороге появился Отшельник. Бросил быстрый взгляд в мою сторону, и облегчение, промелькнувшее в его глазах, приятно согрело душу.
Северянин прошел в комнату, скинул плащ. В печи уютно гудело пламя, и в комнате было довольно тепло.
– Как ты?
– Нормально, – пожала плечами я.
– Представь, она еще смеет говорить, что нормально! – то ли возмутился, то ли пошутил целитель.
Он закончил плескаться и теперь возился около печи, отодвигая заслонку.
