нежно обвел контур девичьего лица и, придерживая за подбородок, осторожно поцеловал губы, боясь поранить эту глупышку клыками.
– Приоткрой рот, – прошептал он.
Девушка покорно выполнила его указание. Прелесть! Какие сахарные, упругие губы, как чувственно она отзывается на поцелуй, сама того не желая, подается чуть вперед, тянется на носочках и неумело отвечает. Мм… Хороша. Совершенно невинна. Ее можно будет научить всему.
Элизабет ожидала всего чего угодно, но только не нежности. Губы орка оказались мягкими, осторожными и очень чувственными. Ах, какие же тогда уста у златовласого принца дивного народа? Такие же или еще слаще? Перед глазами встала гравюра из книги, и Элизабет чуть откинулась назад, отчетливо представляя, что это язык Эриндриэля настойчиво и нежно ласкает ее рот.
– Ну что же, хорошо.
Шеол нехотя оторвался от своей жертвы, и ему показалось, что он услышал легкий вздох разочарования. «Ничего, малышка, у тебя еще будет шанс насладиться не только моими губами, – подумал он. – Ты хорошо попросила. Я сам накажу тебя за воровство и не стану сообщать об этом твоему вождю».
Он решительно дернул Элизабет на себя, и спустя мгновение девушка оказалась лежащей на его коленях попой вверх. Шеол задрал платье, спустил вниз панталоны из тончайшего батиста и звонко шлепнул по ягодицам, приговаривая:
– Воровать плохо.
Это было стыдно, больно и очень унизительно.
– Не надо, – со слезами в голосе прошептала маркиза. – Прошу вас.
– Совсем недавно ты просила меня о наказании. Передумала?
Орк перестал шлепать Элизу и словно в задумчивости погладил горящую от ударов попку.
– Н-нет, – прошептала Элизабет, сжавшись под его руками.
Боль была сносной, зато стыд от наказания выворачивал внутренности наизнанку, от него стучало в висках и хотелось выть в голос.
Шеол, убедившись, что жертва все так же покорна, слегка разочарованно усмехнулся в темноте и поднял ладонь: «Глупая человечка. Так унизить себя из-за какой-то книги бездарности Дри!»
– Хорошо повеселились, – простонал граф Сорес, трясущимися руками принимая у Шеола большую кружку с рассолом. – А где баронесса?
– Дри ее усыпил и перенес домой, – до противности бодрым голосом ответил хан. – Надо было отдать ее Лестару, пусть бы покормила. Он этой ночью реабилитировался в моих глазах.
– Шеол, ты такие слова знаешь? – проскрипел из-под дивана генерал Синек. – Убейте меня или полечите.
– Я полечу.
Обнаженный Дри легко вскочил на ноги и, подхватив с пола стонущее тело герцога, водрузил его в кресло.
– Держи! – радостно воскликнул он и всунул в руки бедолаги дымящуюся самокрутку. – Две затяжки – и ты будешь как новорожденный!
Синек с опаской покосился на косяк в руке и осторожно поднес его к губам.
– Шеол, а за что ты Лестара наказал?
Дри
