высокий, закованный в сталь рыцарь, оглядевшись по сторонам, громко приказал прекратить грабеж.
Заслышав его голос, Элизабет встрепенулась. А рыцарь, сняв и передав оруженосцу шлем, резким движением сорвал стальную кольчужную сетку, покрывающую его голову и плечи.
– Доблестные рыцари Белой Розы! – воскликнул он, и его твердый низкий голос достиг всех углов обширного зала. – Разве герцогу по сердцу, когда вы грабите тех феодалов, которые по доброй воле впускают его людей в свои владения? Разве не запрещает он творить беззакония в стенах тех, кто признает его власть?
– Но, Филип! – воскликнул один из прибывших ранее воинов. – Этот замок принадлежит Джону Грэю, который отчаянно сражался на стороне Маргариты. Пожалуй, не будет ничего худого, если мы поживимся добром врага.
– Прекрасно сказано, сэр Мэтью, – надвигаясь на говорящего, произнес Филип. – Но слова ваши приличествуют скорее грязному мародеру, чем рыцарю, носящему цепь и шпоры. Вторгнуться среди ночи в жилище женщины и, пользуясь ее беззащитностью, учинить разбой – вполне достойно вашей доблести. Со слабыми воюют только трусливые псы.
Сэр Мэтью с рычанием отшвырнул тюк гобеленов в сторону и обнажил меч.
– Ты ответишь за эти слова, Майсгрейв!
Филип также взялся за оружие.
– Отвечу всем, кто рискнет не подчиниться приказу Ричарда Йоркского и немедленно не покинет замок!
Сверкнули мечи, и воины, прибывшие с Майсгрейвом, встали рядом с рыцарем. Запахло схваткой.
Элизабет не глядя передала сына служанке и сделала несколько шагов вперед. Она не отрываясь глядела на Филипа. С разметавшимися по плечам кудрями, закованный в вороненую сталь, с мечом в руке, он казался ей прекрасным, как архангел Гавриил.
Но кровь не пролилась. То ли сыграло роль напоминание о приказе Йорка, то ли никто не захотел тягаться с таким искусным воином и его людьми. Мэтью, а потом и остальные воины, побросав награбленное, покинули зал.
Тогда Филип вложил меч в ножны и шагнул к Элизабет.
– Можешь быть спокойна. Больше этого не повторится. Я прослышал, что на твой замок собираются напасть, и, кажется, успел вовремя. Теперь все будет хорошо. Герцог благоволит ко мне, и я берусь добыть для тебя охранную грамоту.
Он снова говорил так, будто они расстались только вчера. В сердце Элизабет все перевернулось. Подойдя вплотную к Филипу, она жалобно попросила:
– Не покидай меня, мой Филип. Мне плохо без тебя…
Он несколько мгновений пристально глядел на нее.
– Сейчас я должен уехать. Но я вернусь. Если… Если ты будешь ждать меня.
– Тебя, тебя одного! Всегда. Пока не прервется дыхание…
Тогда он наклонился и осторожно поцеловал ее. И как же она была счастлива! Сейчас, когда минуло так много времени и свершилось столько перемен, у нее все еще сладко
