на русском языке, которого Патрик не знал. Разговор становился все более эмоциональным, особенно в те минуты, когда к нашему кружку присоединялся новый собеседник, и разговор прерывался репликой: «Откуда ты, брат?»
Когда выяснялось, что гость приехал из Киева, традиционно звучал следующий вопрос: «Как там Крещатик?»
Иногда собеседник в своих ностальгических воспоминаниях добирался до моей улицы, пытаясь найти там общих знакомых.
Ничего не понимающий Патрик наблюдал за происходящим с открытым ртом и время от времени просил переводить.
С не менее радостной интонацией, чем та, которую использовал в разговоре с окружившей нас толпой, я отвечал Патрику, что все идет замечательно, но никто из присутствующих не имеет ни малейшего понятия об окаменелом лесе.
Местные жители, догадавшись, наконец, что, несмотря на демонстрируемую радость от разговора, я совершенно не удовлетворен их ответами, решили привлечь к участию в нашем клубе «Что? Где? Когда?» свежие силы.
«Хорошо, сейчас позовем Малхаза. Он там охотится. Он должен знать», – сказал один из них.
Малхаз говорил по-русски лучше других и, кажется, с первых слов понял, о чем речь.
«Это очень далеко. Нужно идти на лошадях, – сказал Малхаз. – Я достану лошадей, араа проблема, нет проблем… А пока ты остановишься у меня».
Покачав головой, я сообщил, что уже поселился в гостинице, и выселяться оттуда не собираюсь, однако с радостью поужинаю с ним, чтобы обсудить детали завтрашнего путешествия.
«Ты будешь жить у меня. Там и поговорим», – заявил Малхаз.
«Нет, дорогой, – улыбнулся я, – жить я у тебя не буду».
«Нет, будешь».
«Не буду».
«А я говорю – да».
Разговор становился все более трудным, и, чтобы выиграть время, пришлось изобразить отступление.
Обещать – не значит жениться, и я решил поступить как герой басни, в которой араб обещал шаху заставить своего ишака за двадцать лет вызубрить Коран. Ведь за это время обязательно что-нибудь изменится: или ишак сдохнет, или шах, или он сам.
В моем случае я решил потянуть время до завтра.
«Давай так – сегодня поживу у него, раз уж там поселился… А завтра – перееду к тебе. Договорились?»
Малхаз кивнул. Я уселся на переднее сиденье его машины, и мы подъехали к гостинице Дато.
Новоиспеченный гид выскочил из машины первым, подскочил к Дато и о чем-то заговорил с ним. Малхаз все делал как-то чересчур резко – курил, вел машину, разговаривал, ходил. Отрывистость его движений с первых же минут начала раздражать даже меня – человека далеко не меланхолического склада.
Спустя несколько минут довольно оживленной беседы, которую с большой натяжкой можно было принять за дружескую и уж точно не назвать теплой, Малхаз торжествующе обернулся ко мне.
«Все, мы можем ехать – забирай вещи!»
«Погоди, я не хочу
