силы будут все больше служить углублению и усугублению.
Но ведь этот отборный, как наш мат, картофель режут, сушат и фасуют в очень импортные мешки, а какао перемешивают с сахаром, сухим молоком, ванилином и еще чем-нибудь – тоже не только удивительные поточные линии, но и люди. Тоже однообразный, тяжелый, бессмысленный, кроме зарплаты и конечного продукта, труд. Да не на благоуханном лугу, не под чистым небом и чистым же дождем, не в знакомом до боли, родном и вечно невообразимо красивом лоне, а в цехе, каким бы он там ни был.
Может быть, они делают сей «колониальный товар» прямо для недоразвитых народов? Да вроде нет. Сами тоже имеют недоразвитых потребителей. Побольше сахару, чистый солод, сухое молоко придает силу (почему?!), и толстый-толстый слой шоколада – и больше ничего не нада. Весь день и всю жизнь. Но я вижу перед собой синие глаза В.Е., излучающие утешенность стольких ранок души, что – какая бы это была реклама их вонючему какао, – кто понимает.
Бродский, когда в начале перестройки его спросили будто бы, чем можно сейчас помочь советским людям, будто бы сказал: «Таблетки, только таблетки». Но Западу слабо создать нам всесоюзный хоспис, чтобы мы ушли, не чувствуя боли.
Господи! А ведь загвоздка в том, чтобы взрослые, не малые и не старые, решились бы не балдеть, а из кожи вон вылезти ради других. Сделать не для себя, а для других – действительно для старых, малых, будущих. Сделать хорошо. Не среднего класса у нас нет, а среднего возраста, который бы все сделал для других. Еще одно поколение потерялось… Ждать, пока ИХ выгода превратится в выгоду для всех, – никто не дождется. Одни исправно и пусто умрут, другие будут спасаться изо всех сил в одиночку – бежать. А третьи станут материалом чужой выгоды. Западные гуманитарные таблетки делают этот процесс не таким бессодержательным для жертв.
Гибель промежуточного звена
Имяреку, тебе, сыну вдовой кондукторши от
То ли Духа Святого, то ли поднятой пыли дворовой.
Возможно, в школьном варианте дарвиновской теории происхождения видов и нет никаких неувязочек, я не помню. Скорее там, в этом пересказе, – все в ажуре – новые формы закономерно надуваются ветром времени и безжалостно бракуются или приветствуются молчаливой, но азартной окружающей средой. Однако уже потом какие-то вышли разрешения, правда, не усомниться в закономерности процесса, а отнестись к нему более взволнованно – вот, мол, не хватает все же будто бы некоего промежуточного звена между совсем еще обезьяной и совсем уже человеком. Не откапывается такая «летучая рыба» в этом самом интригующем разделе.
Некоторые, конечно, недавно тут спохватились при виде одного из силовых министров – вот оно, недостающее звено! Но наука на нищем пайке забралась в такие прикладные дебри в надежде на субсидии, что просто не смотрит уж совсем пытливым взглядом по сторонам. Короче, наука проморгала,
