style="font-size:15px;"> – Скоро будет закрыто, уверяю вас.
– Послушайте, но я только что встречался с начальником Сюрте…
– Ну и что? Разве господин Дюдуа знает обо мне больше, чем я? Скоро вы узнаете, что Ганимар – о, простите! – псевдо-Ганимар полюбовно расстался с бароном. Главная причина молчания барона заключается в том, что он попросил так называемого полицейского выполнить весьма деликатную миссию: связаться со мной и вступить в переговоры. Вполне вероятно, что в этот самый момент барон, заплативший определенную сумму, уже получил назад свои дорогие игрушки. А из этого следует, что он отзовет свою жалобу. Нет жалобы, нет кражи. И поэтому прокуратура прекратит…
Ганимар изумленно смотрел на узника.
– Но откуда вы обо всем этом знаете?
– Я только что получил телеграмму, которую ждал.
– Вы получили телеграмму?
– Только что, друг мой. Из вежливости я не стал читать ее в вашем присутствии. Но если вы позволите…
– Вы издеваетесь надо мной, Люпен!
– Будьте любезны, дорогой друг, осторожно разбейте это яйцо всмятку. И вы сами убедитесь, что я не издеваюсь над вами.
Ганимар машинально послушался, разбил яйцо ножом и тут же вскрикнул от изумления. В пустой скорлупе лежал голубой лист бумаги. По просьбе Люпена Ганимар развернул его. Это была телеграмма, вернее, часть телеграммы, от которой оторвали номер почтового отделения. Ганимар прочитал:
«Сделка состоялась. Сто тысяч франков получено. Все на мази».
– Сто тысяч франков? – переспросил он.
– Да, сто тысяч франков. Это мало, но сейчас настали трудные времена… И я тоже несу непосильные расходы! Вы же знаете мой бюджет… бюджет большого города!
Ганимар встал. Его плохое настроение улетучилось. Погрузившись в размышления, он мысленно перебирал все детали дела, пытаясь найти в нем слабое место, потом произнес тоном, в котором отчетливо слышалось восхищение знатока:
– К счастью, таких, как вы, не больше десятка. Иначе пришлось бы закрыть лавочку.
Арсен Люпен, скромно потупившись, ответил:
– Ба! Хотелось развлечься, занять себя чем-нибудь… Тем более что дело могло выгореть только в том случае, если бы я был в тюрьме.
– Как? – воскликнул Ганимар. – Ваш процесс, ваша защита, следствие – всего этого недостаточно, чтобы развлечь вас?
– Нет, я решил не присутствовать на своем процессе.
– О-о!
Арсен Люпен твердо повторил:
– Я не буду присутствовать на своем процессе.
– Правда?
– Ах, мой дорогой Ганимар! Неужели вы думаете, что я собираюсь гнить на этой сырой соломе? Вы оскорбляете меня. Арсен Люпен сидит в тюрьме столько, сколько ему угодно, и ни минутой больше.
– Возможно, было бы разумнее вообще не попадать в тюрьму, – заметил инспектор с усмешкой.
– Ах,
