этой кассирше, уже учла, что наш поезд опоздает к столице часа на три!
Предпоследняя остановка нашего паровоза оказалась на станции Рязань-2. Мы вновь пошли искать пиво и забрели в буфет вокзального ресторана. Там уже отиралось несколько мужиков с нашего же поезда. Но буфетчица, огромная бабка лет под шестьдесят, посылала всех куда подальше. Однако, когда Вова попросил не бутылку-другую, а сразу ящик пива целиком, бабуля немедленно изменилась в лице и они на пару с уборщицей приволокли нам этот ящик! Несколько бутылок мы отдали Палычу, за что получили возможность ходить в ближний к нему туалет, когда для всех остальных они уже закрылись.
«Вот сошла она с перрона Казанского…» – этой песни Малежика тогда ещё не было. Но нас, едва вышедших на платформу, моментально атаковали пацанята, которым было лет по десять – не везёт ли кто анашу? Их «пасли» в сторонке ребятишки постарше… Вся компания тепло распрощалась, и мы разъехались по разным вокзалам.
14. Две бутылки пива
От поезда до поезда у меня оставалось всего три часа. И сначала я понёсся на метро в ГУМ. Когда я туда добрался, «пиво подошло к концу», и мне составило немалых трудов для начала найти в этом универмаге открытый и работавший туалет. Потом я помчался в отдел фототоваров. Фотоплёнки для цветных слайдов в Алма-Ате всегда были дефицитом, а здесь удалось затариться, наверное, на год вперёд. Снова заскочив в метро, я вскоре нарисовался на Киевском. Из-под огромной крыши этого вокзала всё время уходили какие-нибудь поезда, но мой обычный 149-й пассажирский сообщением Москва-Знаменка рылом не вышел, чтобы его закатили под эту крышу, и он стоял сбоку на каких-то «левых» путях.
Старенькому купейному вагону, по всей видимости, только что сделали капремонт, что выражалось в том, что все его окна задраили абсолютно наглухо. С одной стороны у нас оказался вагон СВ («РИЦ» с круглой крышей), с другой – ресторан, в открытом тамбуре которого торговали относительно свежим «Жигулiвським». Я взял пару бутылочек и забрался в свой вагон.
За две минуты до отправления в купе ввалились трое человек – мужик с двумя женщинами, которым было лет по тридцати. Мужика звали Витькой. Все трое были из какого-то пищевого института в Черкассах и возвращались из командировки на московский Останкинский экспериментальный пищевой комбинат.
Пока знакомились, Витя достал из своего баула четыре бутылки «Московской Особой» с весьма экзотичным для того времени «винтом», шесть бутылок пива, шесть бутылочек экспериментального напитка «Абрикос», четыре бутылки молдавского сухого вина, тюбики с едой для космонавтов, палку «Рубленой ветчины», хлеб и целую кучу всякой всячины. Естественно, что на свет появился и огромный шмат сала. Разумеется, что всё это на столике не поместилось, и было разложено ещё и по полкам. Что мог добавить к такому шикарному дастархану нищий студент? Две бутылки пива и две банки
