вперед,Ветру подставив спину.
Дым от костра…
Память остра,
Только ведет ли к свету?
Пламя чадит.
Боль – впереди,
И искупленья нету.
Тело – острог.
Хватит ли строк,
Чтобы разбить оковы?
Жизнью взаймы
Тешимся мы,
Рабство принять готовы.
Связью времен
Обременен,
Мне защититься нечем.
Тьма или Свет?
Выбора нет,
Есть только шаг навстречу!
Мы
Дело близится к ночи, в печи догорают поленья.
К самому ли себе – или просто бреду наугад…
Но на смену смятенью, увы, не приходит смиренье,
Не прощения жду от судьбы, а ответа: так кто виноват?
И пока этот мир до краев не наполнила полночь,
А идущий за мною сильнее меня во сто крат,
Те, кто звались друзья, бесконечно приходят на помощь,
Только я не союзник семье и родне своей больше не брат.
Кто родился Иным, тот не в праве себя переделать!
Им не то чтобы нечего, – некому слово сказать.
Может, выход один: молча выйти за круга пределы?
Те, пред кем открывается сердце, в сомненье отводят глаза.
Поколенье Иных не восприняло жизнь как награду.
Что по минному полю ступать, что по полю чудес…
И зубами скрипя, те скитальцы меж раем и адом
Держат нить, что, сверкая, спускается вниз с оголенных небес!
Что ж останется нам? На непройденный путь оглянуться,
Где неспетые ноты сольются в подобие гамм;
На крутом повороте с мечтою своей разминуться
В вечно юной, почти неизбывной тоске по далеким, увы, берегам.
И пока этот мир до краев не наполнила полночь,
Я Судьбе отворю: проходи, коли хочешь, изволь!
А друзья, как ведется, давно не приходят на помощь,
Потому что отныне я сам выбираю помощника роль!
«Мы сами беду накликали…»
Мы сами беду накликали,
Сжимая перо и кисть.
И шепчет толпа безликая:
«Ну, что же ты? Отступись!»
Мы можем ходить по краю, но
Проторенного пути.
И стыд пополам с раскаяньем
На узких плечах нести.
Дано нам от боли корчиться,
Взирая на эту жизнь.
И просит толпа – притворщица:
«Ну, что же ты? Отрекись!»
Мы можем заснуть под звездами
И даже проспать рассвет,
Но вот в чем вопрос: не поздно ли
Проснуться на склоне лет?
Да, мы не в ладах с законами
Трехмерья, где вязнет мысль.
И жаждет лицо знакомое:
«Ну, что же ты? Оступись!»
Вот совесть с лицом охранника
Устало
