ной издательской системе Ridero
Приветствую, читатель. Для начала устроим себе небольшой экскурс в прошлое и посмотрим, что известно по этой теме. Но ставлю в известность сразу: цитаты подобраны вовсе не случайно, дабы не рассматривать то, что не пригодится при анализе, кроме того, оставляю за собой право говорить чужими словами, так надёжнее.
Потому, что
Любовь прикрывает своим именем самые разнообразные человеческие отношения, будто бы связанные с нею, хотя, в самом деле, она участвует в них не более чем дож в событиях, происходящих в Венеции.
Если кто не согласен, пусть ознакомится хотя бы с сюжетом комедии «Труффальдино из Бергамо», драматургией Шекспира, и т.д., да поищет там дожа, заодно получит ёмкое эстетическое удовольствие, в противном случае делать ему в нашем разговоре нечего, пусть займётся пивом, футболом, рыбалкой, гаражом, огородом и т. п.
(и нечего обижаться на такой фашизм – герой «Маленького принца» великого Экзюпери тоже тестировал собеседников рисунками, вполне нормальная операция, с точки зрения психологии, так что «кесарю —кесарево, слесарю – слесарево», как гласит фольклор, а точнее-каждому-своё.)
Как гласит основная задача механики – кто смог уяснить это в том бардаке, в который превратилась наша средняя школа, это наука о движении – надо уметь определять положение тела в пространстве в любое время. А значит, нужны ориентиры. Ну, а для нашей задачи – разобраться, что такое любовь и как сосуществовать с этой вещью в мире максимально комфортно, ориентирами могут служить авторитетные мнения мыслителей прошлого. Тех, кто серьёзно относился к заявленной проблеме.
Сразу скажу: например, мнение Че Гевары, Ленина, Герострата, Робеспьера, маркиза де Сада, Троцкого, К. Маркса, Ликурга, Калигулы, Нерона, Л. Н. Толстого, декабристов, Екатерины Медичи и т. п. меня не интересует, т.к. подобная публика занималась деятельностью, далёкой от рассматриваемой здесь темы, проще говоря, – сознательной деструктивностью, как и прочие бесноватые.
(сапиенти сат, читатель. Если чего не ясно, ну, прочти хотя бы «Послесловие к крейцеровой сонате» Л.Н.Толстого, «В потомках ваше племя оживёт» Иркутск, 1986 г., да что перечислять, сам всё найдёшь, если не успел прочесть). Ну, а если уж какое-нибудь невежественное и необразованное антифа начнёт громко бушевать – это их любимое занятие, полная сублимация по Фрейду, кому не лень, взгляните на лица этих убогих, вам всё станет ясно.
Ухажёров у нас нет,
Обратимся мы в Совет,
Пусть в Совете разберут,
Всем по милому дадут.
Нам девчонки не дают,
Парни их на нас плюют,
И опять пуста бутылка,
А баррикада – моя милка.
И нечего комплексовать, это уличный фольклор, к счастью, без ненормативной лексики. Но, читатель, грешно смеяться над несчастными. Мы лучше поступим гуманно и с барского плеча займёмся просвещением невежд.
Революционер, вооружённый идеологией, вовсе не революционер; он всего лишь предлагает замену, иной вид безопасности, новую надежду; надежда же есть смерть. Только любовь может вызвать радикальную революцию в отношениях, их полную трансформацию; и любовь не идёт от сознания. Мысль может строить прекраснейшие планы и формулировать их, но она приведёт лишь к дальнейшему конфликту, борьбе и страданиям. Изощрённое, замкнутое на себе сознание исключает возможность существования любви.
Любовь служит не только совокуплению, но и философии; мудрец будет и предаваться любви, и заниматься государственными делами, и вступать в брак, и жить с царями.
Зрелое чувство Прекрасного несовместимо с взрывами страстей, несдержанностью желаний… Необузданная страсть содержит в себе нечто противное миру богов. Она вступает в раздор с окружающим миром. Наш гнев, как и наша алчность, видят всё в искажённом свете: малое представляется им великим, великое – малым, преходящее – вечным, вечное же ускользает от их внимания. Объект, на который направлена наша страсть, вырастает до гигантских размеров, заслоняя в наших глазах великие истины мира, заслоняя солнце, луну и звёзды. Так наша страсть приходит в столкновение с божеством.
Представьте себе: перед вами река. У каждой волны – свой гребень, но все они текут к одному морю, и их согласный плеск сливается в одну песню. Одна волна не мешает другой. Но вдруг где-то образуется завихрение; бешено пляшущий водоворот преграждает поток и даже тянет на дно. Он не может остановиться и то же время не движется вперёд.
Несдержанное желание вырывает нас из естественного потока жизни и заставляет вертеться
