джинна.
– Полицейский роторник с фотоническим стелс-покрытием, новинка сезона. Нам не надо стоять и ждать его с глупым видом. Вперед, то есть вниз.
Они съехали вниз с помощью мономолекулярной нити, испугав до смерти пару старушек, которые так и не смогли дать естественнонаучных объяснений полетам живых тел перед их окнами.
А потом был бег по пересеченным питерским дворикам, которым век сносу не будет, лишь ноги порой буксовали на плесени.
– Стоим, отдыхаем, – неожиданно распорядился Дворкин. Похоже, сам этот лось и не запыхался вовсе. Его резкий профиль делил сумрачный горизонт пополам – до и после.
– Мы ушли или не ушли? – едва выдавил Грамматиков сквозь слизь и слюни, назло набившиеся в горле.
– Ты отстал от жизни, колобок. Сегодня уйти невозможно. В каждой стене есть подслушивающая акустика, поднюхивающая сенсорика, подсматривающая фотоника. Вместо мух робоинсекты летают. Уйти невозможно, можно лишь обмануть.
Дворкин умудренным глазом следопыта посмотрел вокруг, втянул воздух подвижными ноздрями. И вошел в стену.
Блин! Дворкин – это обычный мимик, персонаж виртуального окна. Опять меня надрали, развели как распоследнего лоха! Вернее, мимик весьма необычный, супермимик, неотличимый от натуры. Никаких стыков между графическими элементами, никаких упрощенных поверхностей, бездна деталей. Да, мой мозг безнадежно заражен шпионскими нейроинтерфейсами! «Попил чайку» и поскакали по нервным волокнам черные нановсадники, чтобы захватить лучшие места в моей башке.
Грамматиков даже присел из-за влившейся в колени слабости.
Реальный Борис Дворкин неизвестно где и неизвестно кто, я убил человека. Или нескольких людей, если выстрелы по окнам Бориной квартиры были действительно удачными.
Тут Грамматикову показалось, что на глаза навернулись слезы, стена дома перед ним как будто поплыла, вместе с обшарпанной штукатуркой и антикварной надписью «Шнура в президенты».
Грамматиков потрогал веки – нет, сухие…
Это стена дома оказалась фальшивой. Просто аэрозольный экран из наноразмерных дисплеев.
За разлетевшимся экраном стоял автомобиль «БМВ»[4] – компактный, сильный и красивый, как рыбка бычок. Одна из дверей салона плавно отплыла в сторону, она напоминала уютную раковину, столь ценимую еще нашими предками-моллюсками.
– Давай в темпе, фигуры в статичных позах на фоне плоского ненатурального пейзажа оставим таким мастерам средневековья, как Джиотто.
Борин голос выходил из автомобиля. Ну, сейчас я ему дам в наглый выпуклый глаз. Пусть даже получу за это по морде.
– Дворкин, кто вам позволил пачкать мои мозги всякой нанодрисней?
– Да остынь ты, праведник. Через полчаса от дисперсного интерфейса и следа в твоем теле не останется. По крайней мере за свой интерфейс я ручаюсь – это ж обычный
Брянск Мотор Верк. –
