частью соглашения, которое сатрап заключил с торговцами! Помнишь? «Двести мер земли каждому, кто отправится на север и устроится жить на Проклятых берегах, презрев опасную близость реки Дождевых чащоб»! В те времена небось не так много отыскалось желающих! Все были наслышаны о том странном, что течет по реке вместе с водой! Так вот, те самые нижние земли, а с ними законный пай в торговле на реке Дождевых чащоб и сделали Вестритов настоящим торговым семейством! И ты вообразил, будто мы так просто возьмем и расстанемся с нашими изначальными землями?!
– Не учи меня нашей истории, Роника Вестрит, – мягко упрекнул ее Давад. И взял с блюда еще одну плюшку. – А то я тебе напомню, что мои предки явились и осели здесь в те же самые дни. Семейство Рестаров ни в чем не уступит Вестритам. И я отлично знаю, что означают для всех нас изначально пожалованные земли.
– А коли так, – разгоряченно осведомилась она, – как тебе в голову-то пришло явиться к нам с таким предложением?
– Да вот так. Видишь ли, половина города только и говорит что о вашем с Ефроном бедственном положении. Посуди сама, женщина! У вас средств не хватает нанять работников и возделать эти земли как следует. А у Фуллерьона – с избытком. Да к тому же, купив эти участки, он станет достаточно крупным землевладельцем и сможет претендовать на место в городском Собрании. Между нами, я полагаю, он именно этого и добивается, так что ему, в общем, все равно, какие земли приобрести… хотя он и нацелился именно на нижние. Ну не хочешь с ними расставаться – предложи ему другие какие-нибудь; может, он и их купит… – Вид у Давада был недовольный. – Ваши пшеничные поля, например. Вам все равно самим с ними не справиться.
– Чтобы он место в Собрании получил? И сразу проголосовал за рабство в Удачном? Навез рабов и отправил их на поля, которые у меня купит… и продавал зерно по ценам, с которыми я не смогу состязаться… Я, и ты, и другие честные торговцы из старых семейств. У тебя что, ум за разум зашел, Давад Рестар? Ты что, не понимаешь: если я приму подобное предложение, я предам не только Вестритов, но и нас всех! И так уже в нашем Собрании столько развелось жадных новых купчиков, что совету старых семейств едва удается в узде их держать! В общем, если твой выскочка Фуллерьон и получит там место, то не из моих рук!
Давад собрался было спорить, но сделал над собой видимое усилие – и не стал. Лишь сложил руки на коленях.
– Так или иначе это все равно произойдет, – сказал он, и Роника услышала в его голосе неподдельное сожаление. – Дни старых семейств клонятся к закату. Война, пираты, иные несчастья – все это здорово подорвало наше благополучие. Новые купчики налетели и жрут нас, как мухи – подбитого кролика. И ведь сожрут. Всю кровь выпьют. Они понимают, что нам не выстоять без их денег, и вынуждают нас распродавать по дешевке все то, за что мы расплачивались так дорого… в том числе кровью… жизнями наших детей…
Его голос дрогнул, и Роника запоздало припомнила: в год Кровавого мора Давад не только похоронил всех детей, но и остался вдовцом. И так и не женился снова.
