ли он из кармана книгу, но он не стал этого делать. Он просто сидел, положив ногу на ногу, придерживая одной большой рукой другую, задумавшись и явно расслабившись. Его взгляд был устремлен куда-то за долину. На горы вдали. На внешний мир.
«Все будет хорошо», – подумала Клара и пошла домой.
Но в глубине души Клара Морроу знала, что привела в действие какие-то тайные пружины. И увидела что-то в глазах Гамаша. В самой их глубине. Она не то чтобы внедрила это туда, скорее разбудила.
Арман Гамаш приехал сюда отдохнуть. Восстановиться. Ему был обещан покой. И Клара понимала, что нарушила обещание.
Глава третья
– Звонила Анни, – сообщила Рейн-Мари, принимая из рук мужа джин с тоником. – Они немного опаздывают. Пятничные пробки на дороге из Монреаля.
– Они останутся на выходные? – спросил Арман.
Начав готовить барбекю, он вступил в сражение с месье Беливо за место у жаровни. Шансы Гамаша победить равнялись нулю, да он и не хотел побеждать, но чувствовал, что должен хотя бы изобразить видимость борьбы. Наконец он подписал капитуляцию, отдав владельцу магазина щипцы.
– Насколько мне известно, – ответила Рейн-Мари.
– Хорошо.
Что-то в его интонации зацепило ее слух, но сразу же исчезло, унесенное взрывом смеха.
– Богом клянусь, – проговорил Габри, клятвенно поднимая руку, – это дизайнерская одежда.
Он повернулся, чтобы они могли оценить его во всей красе. На нем были мешковатые слаксы и свободная рубашка цвета лайма, которая слегка колыхалась на ветру, пока он поворачивался.
– Я купил это в одном из аутлетов, когда мы в последний раз ездили в Мэн.
Габри, чей возраст приближался к сорока, а рост немного превышал шесть футов, отрастил изрядное брюшко давно: десятки тортов наполеон тому назад.
– Я не знала, что «Бенджамин Мур»[12] выпускает и одежду, – заметила Рут.
– Ой, как смешно, – фыркнул Габри. – Это, кстати, очень дорогие вещи. Разве они кажутся дешевыми? – воззвал он к Кларе.
– Они? – уточнила Рут.
– Ты комик, – сказал Габри.
– А ты гомик, – ответила Рут.
В одной руке она держала утку, а в другой – то, в чем Рейн-Мари узнала одну из своих вазочек, только наполненную виски.
Габри помог Рут снова усесться на стул.
– Тебе принести что-нибудь поесть? – спросил он. – Щенка или, может, зародыша?
– О, это было бы очень мило, дорогой, – откликнулась Рут.
Рейн-Мари прошлась между друзьями, рассыпавшимися по саду, ловя обрывки разговоров на французском и английском, а чаще на смеси двух языков.
Она поискала взглядом Армана – ее муж внимательно слушал Винсента Жильбера, который рассказывал что-то. История, по-видимому, была забавной, вероятно самоуничижительной, потому что Арман улыбался. Затем он заговорил, жестикулируя
