придется. Да и самой смолы натопить нужно. В двух местах стены поправлять нужно. Сгнили бревна, удара каменьев, что издалека враг бросать умеет, не выдержат. Ворота вторые ставить нужно, запасы стрел малы. Сулицы все на охотничьи выезды порастащили бояре да старшие дружинники. Дальние разъезды посылать надо, княже. К самым границам земель рязанских. Как только одного татарина на аркан возьмем, так, почитай, у нас времени на подготовку совсем не останется. Значит, близко Батыга-хан. Ополчение собирай, княже. Пусть ратный люд справу себе готовит. Кто топор, кто меч, кто кольчугу залатает.
– Так ты лазутчиков уже татарских ждешь, что ли? – с усталым удивлением посмотрел на воеводу князь. – Так ты же сам только-только вернулся из похода. И кроме разбойных ватаг никакого другого врага и близко не видел. Ты, Евпатий, меня от дел не отрывай, слишком о многом думать надо. Приди к Федору Юрьевичу, поговори, расскажи, что у тебя на уме. Он старший воевода и ближний ко мне советчик. Или ты сыну моему не доверяешь? Или он себя в бою не показал?
– Помилуй, княже, воевода Федор Юрьевич – храбрый воин, он за родную землю жизни не пожалеет. Не о том моя печаль, а о том, что опыта у него мало. Он ведь считает, что татары войском подойдут и на излучине встанут, нашего войска поджидая. Дабы сразиться в чистом поле. Так ведь не свои князья поспорили и дружины в чисто поле вывели удаль показать да силой помериться. Коварен враг и жесток. Он как хорь в курятник войдет, тайком, и душить будет всех, а хозяин и не ворохнется.
– Хозяин? – Лицо Юрия Ингваревича стало холодным, как железная маска-личина на боевом шлеме. – Волю взял, Евпатий! Приблизил я тебя по заслугам твоим. Ценю за храбрость, удаль ратную. Не суди, воевода, о том, что не твоим умом суждено быть должно. Я князь рязанский! Я с Батыем всегда договориться сумею. И не только с ним. Для чего войско в чужие землю ведут, скажи мне, воевода? Чтобы врага ослабить, чтобы казну пополнить. А не для того, чтобы это войско под стенами чужого города оставить на радость воронью и волкам. Думай, что говоришь. Будет сила за Батыем – откупимся, заплатим. И ему свой народ не изводить, и нам тризну не справлять. А как увижу, что нет в нем той силы, о которой ты говоришь, так побьем его. Да еще и откупиться велим и свою казну пополним! Так-то, воевода!
Князь еще раз строго глянул на Коловрата, сокрушенно покрутил головой и пошел к своим советчикам, расправляя длинные усы, всем своим видом показывая, что Коловрат его очень разочаровал сегодня. Евпатий смотрел вслед князю и кусал губы. Опять договориться не удалось, опять князь его не услышал. Да и сын его, Федор, тоже не слушает воеводу Коловрата. На пирах чарки поднимает и хвалится, что нет такого врага, которого он бы не одолел. Хороший воин Федор Юрьевич, ничего не скажешь, да только мало этого, чтобы сокрушить сильного и хитрого врага. Опыт нужен большой. А он не на пирах набирается, не криками на княжеских советах копится.
От свиты княжеской отделился статный дружинник, блестя начищенным зерцалом, и вежливо, с улыбкой чуть склонил голову, глядя на Коловрата. Евпатий хмуро кивнул и отвернулся.
