надо было тебе говорить, – в отчаянии сказала Марта. – Но после операции я сильно изменюсь. Понимаешь? Сильно! Ты увидишь совсем другого человека. Но ты должна знать, что это я.
– Но голос-то твой останется?
– Голос… У меня будут проблемы с речью. Какое-то время. Так врач сказал. А что будет потом, я не знаю. И он не знает. Никто не знает. Может быть, изменится и голос.
– Доченька, одумайся! Зачем тебе это? Ты у меня и так самая красивая!
– Перестань! Я все уже решила.
– Одумайся…
– Нет, мама. Нет, – мягко повторила она. – Тебе не удастся меня отговорить. Зато потом… Потом ты сама будешь рада, что я так поступила. У меня будет море поклонников, новая работа… Да что там работа! Новая жизнь! Я выйду замуж, рожу тебе внука. Или внучку.
– Лучше внучку, – всхлипнула мама.
– Нет. Мальчика. Не надо нам больше некрасивых незамужних женщин, этому пора положить конец. Я оставлю номер контактного телефона в клинике: твой. И ты можешь звонить, спрашивать хоть каждый день о моем состоянии. Как только я смогу говорить, я тоже тебе позвоню. А пока буду посылать SMS.
– Ты меня пугаешь.
– Успокойся. Операция несложная, – соврала она. – Ты знаешь, где я, что со мной. Я в больнице. Со мной опытные врачи. Ну, все? Легче?
– Да какое там, – всхлипнула мама и повторила: – Одумайся, дочка.
Но твердая в своем решении Марта упорно двигалась дальше. Кто еще? Кому надо сказать о предстоящей пластической операции? Майке? Или приготовить сюрприз?
Надо бы забрать в отделе кадров трудовую книжку. Нет, Марта придет за ней уже после операции, с новым лицом. Это будет момент ее триумфа. Главное, заполучить его, это лицо. Надо поспешить.
Марта не думала о проблемах, которые неизбежно возникнут, если она изменит внешность. Она думала только о том, какой станет красавицей и как возьмет реванш. У той же подруги, у Игоря Павловича, который наверняка остолбенеет, увидев ее с новым лицом, у Инны Иосифовны. У судьбы, наконец, которая была так безжалостна к ней, к Марте Свежаковой. Она всех их победит!
Полная решимости, Марта поехала в клинику уже с деньгами. Там вовсю шла подготовка к сложнейшей операции.
– Жаль, что сказать никому нельзя, – посетовала Валя, раскладывая сверкающие инструменты.
– Что сказать? – удивленно посмотрел на нее Георгий Рубенович.
– Ну как? Каждый день, что ли, такие операции делают? А вдруг получится?
– Тихо ты! Получится.
– Тогда бы к нам народ валом повалил.
– Давай сначала проблему решим.
– Как скажете, Георгий Рубенович, – вздохнула пышногрудая медсестра.
«А ведь она права. Во Франции да в Штатах газеты раструбили бы: уникальная, мол, операция. Хирургу – честь и хвала. А ты за деньги. И чтобы скрыть врачебную ошибку. Но это ж Россия! Понимать надо. У нас все уникальное и эксклюзивное только за деньги и только тайно. Зачем привлекать к себе внимание? Славу на хлеб не намажешь. А вот наладить бизнес
