дает основания предполагать ее последующую связь с аутоагрессией. Обращает на себя внимание и факт наличия данной программы у каждого третьего больного алкоголизмом без маркеров суицидального риска. По-видимому, реализация программы у данной категории больных может идти через рискованное, связанное с получением травм и увечий поведение, а также осуществляться через «неожиданный» фатальный суицид.
Наш опыт диагностики установки «Не живи!» свидетельствует о том, что в отличие, например, от большинства психиатрических пациентов (3-я группа) больные алкоголизмом в ранний постинтоксикационный период (до 2 недель после последнего употребления алкоголя) демонстрируют особенную актуальность установки «Не живи!», которая легко выявляется в процессе беседы, однако не соотносится в сознании больных с источником их настоящего проблемного поведения. В этом контексте установка «Не живи!» может быть мишенью психотерапии, где в качестве неотложной терапии возможна интенсивная эмпатическая работа по принятию и разделению негативных чувств зависимости, вины и стыда. В ходе становления терапевтического альянса психотерапия может быть направлена на осознание программы и ее когнитивную проработку с формированием новых (или акцентированием уже имеющихся, но невостребованных) позитивных жизнеутверждающих установок.
Глава 3
Суицидальное и несуицидальное аутоагрессивное поведение при алкоголизме
«Хочу упиться так,
чтобы из моей могилы
шел винный запах милый».
3.1. Суицидальное аутоагрессивное поведение при алкоголизме
3.1.1. Зависимость числа суицидов и насильственной смертности от употребления алкоголя. Суицидальные свойства алкоголя
Проблема связи потребления алкоголя и самоубийств чрезвычайно актуальна на сегодняшний день. Наиболее ярки и доказательны работы, показывающие динамику числа самоубийств в зависимости от среднедушевого потребления алкоголя. В свое время Дюркгейм (Durkheim, 1897) не отметил однозначной связи между среднедушевым потреблением алкоголя, алкогольными заболеваниями и суицидами во Франции. Норстром (Norstrom, 1988) приходит к выводу, что влияние алкоголя не стоит переоценивать на примере Дании и Франции, где высокий уровень алкоголизации не коррелирует с уровнем самоубийств. Однако тот же автор указывает на существование такой зависимости в Швеции и считает, что смертность от цирроза, несчастных случаев и самоубийств могла бы быть в половину меньшей при уменьшении потребления алкоголя на 25 % в общей популяции или на 36 % в среде тяжелопьющих (Norstrom, 1995, 1995a). В США рост числа суицидов коррелировал с ростом продажи крепких спиртных напитков, но не вина и пива (Gruenewald et al., 1995). При увеличении потребления алкоголя per capita на 1 л повышается на 1,9 % число суицидов среди мужчин в Португалии, что соответствует ситуации в Дании и Франции, но не в Норвегии, Швеции и Венгрии (Skog et al., 1995), тогда как подобная закономерность в Норвегии в большей
