кто-то настоятельно хочет втянуть меня в аферу, вот только, убей бог, не могу понять в какую. Ладно, поиграем! Делать из меня идиота – занятие хлопотное.
– Жаль, номера «феррари» не знаем! – выходя из задумчивости, произнес я в пространство. – Я бы его вмиг через столичную управу пробил.
– Почему не знаем? – удивленно пожал плечами Вадим. – Я его прекрасно помню. Я типа когда тачку от фрицев гоню, автоматом десятки номеров запоминаю, чтоб, чисто, хвоста себе не отрастить. А тут такое навороченное точило!
– Вот и славно. Будем возвращаться из крепости, остановись возле почты, я в столицу позвоню.
– Ты че?! – От удивления Вадюня даже отвлекся от созерцания трассы. – А это что, в натуре, калькулятор? Какая почта! – Он ткнул толстым пальцем в закрепленный на специальной стойке мобильник. – Хоть в Австралию звони, все бесплатно. У нас эта труба по бартеру.
Я невольно вздохнул. В столице в прежние оперские времена о таком бартере можно было только мечтать.
Фотохудожник Володя, как всегда в ясные солнечные дни, охотился на расслабленных туристов в засаде у крепостных ворот. И поскольку в данный момент этих монетоносных муравьев в обозримой округе не наблюдалось, был весьма рад меня видеть.
– Ого, я вижу, ты машиной обзавелся, – почтительно покачал головой он. – Серьезная вещь! Не желаешь сфотографироваться рядом? За полцены по старой дружбе.
Это была откровенная, ничем не прикрытая лесть, призванная раздуть тщеславие потенциального клиента. Конечно же, Володя узнал, из чьей гавани эта железная джонка, тем более что Вадюню Ратникова на водительском сиденье не заметить было проблематично.
– Володя, я к тебе по делу, – обрывая дальнейшие поползновения запечатлеть мой светлый образ на «кодаке», заявил я. – Посмотри, – из кармашка моей рабочей папки появился давешний снимок, – ты эту девушку, случайно, не помнишь?
– Неужто сыскалась! – Володя выхватил карточку из моих рук.
– Кто сыскался? – настороженно начал я.
– Не кто, а что. Пачка с фотографиями! – выругавшись себе под нос, без промедления ответил фотограф. – На той неделе сфотографировал мамзельку, и как обычно: приходите завтра, все уже будет готово. Проявил, напечатал, все путем. Мамзелька приходит – снимков нет, как растворились! Пришлось за свои бабки печатать их заново и отсылать почтой в древний город Курск, где соловьи и дуга.
– Почему в Курск?
– Очевидно, потому, что она там живет, Ларин ты наш доморощенный! Она уезжала в тот день, когда пришла получать фотографии. Ну, ты же знаешь, я человек честный. Куда снимки делись, одному богу известно, но то, что их нет, – моя вина. Напечатал заново и отослал. Кстати, где этот-то нашелся?
– Володя, я разберусь, потом все тебе расскажу, – чуть запинаясь, пообещал я, на ходу присоединяя новые колоритные детали к и без того бредовой картине преступления. Склеротичная близорукая бабуля, оказывается, еще и клептоманией
