благодаря нам, нет. Миноносец осадку имел небольшую, так что спокойно покачивался у пирса, где обычно стояли рыбачьи баркасы, джонки или грузовой лихтер. Местным ещё повезло, не у всех были такие склады на берегу, соответственно, и не до пирса им, вытащил джонку на берег, и нормально.
Строй в три десятка казаков, что шёл по дороге к берегу, привлёк, конечно, внимание местных, но поглядывали без узнавания, рыбаки просто не могли сообразить, кто мы. Часовой на пирсе у борта корабля забеспокоился. Но было поздно, слишком близко он подпустил неизвестный воинский отряд. Ещё и английские винтовки его с толку сбили, у самого на плече такая же висела. Одиночный выстрел снял часового, и казаки, бегом преодолев оставшееся небольшое расстояние, стуча сапогами по доскам настила пирса, взяли корабль на абордаж, сразу же заняв на палубе оборону, пока остальная сотня, цепью появившаяся на холме, прочёсывала деревню. Большая часть экипажа была на берегу, в единственной небольшой корчме обнаружилась, так что особо искать никого не пришлось. Разве что двоих из постели вдов рыбаков вытащили. Капитан миноносца спал в своей каюте, там его и разбудили.
Склады действительно были пусты, как мне доложил возбуждённый и радостный Елисеев – захват миноносца в зачёт сотни пойдёт. К нам как раз подкатил караван повозок, которым командовал мичман Карташов, и я, посмотрев на японца, указал ему на него:
– Принимайте командование.
– Есть, – козырнул тот, сверкнув глазами. Всё же это был его первый корабль с самостоятельным командованием.
Казаки повели пленных к складам, а мичман, забрав всех подчинённых, их было восемь человек, стал изучать миноносец, распределяя людей по местам. Плохо, что машинной команды у него не было, все моряки были минёрами, с минными аппаратами быстро разобрались, с тридцатисемимиллиметровыми пушками тоже, а вот в машинное отделение мичману пришлось самому спускаться и на примере показывать, как закидывать уголь в топку и держать давление.
Вскоре я тоже прошёл на палубу боевого корабля. Вахтенный, которого уже выставили, сообщил командиру корабля о моём прибытии, и Карташов, с помощниками изучавший запасы на борту, тут же выскочил наружу. Выслушав доклад, я кивнул и, осмотрев миноносец, спросил:
– Ну как вам приобретение?
– Честно, командир?
– Валяй, выкладывай.
Мои странные и незнакомые словечки у местных уже в притчу вошли, даже ожидали, что ещё такое я выдам. Но в этот раз мичман на незнакомое слово не обратил внимания, главное, понял его смысл и начал описывать состояние судна, упирая на его боевую ценность.
– Да всё понятно, рухлядь. Если не утопит противник, сам утонет. Раз больше двадцати узлов это корыто не даёт, используем его в разовой акции. Сейчас подойдёт Головизнин, с него вам передадут механика и несколько кочегаров. Где-то тут рядом, в районе Коти, находится «Такао», крейсер береговой обороны, и вот что мы сделаем…
«Отрок» в этой операции, к сожалению, не участвовал. Не моему сожалению, а экипажа и особенно
